Стены квартиры покрыты детскими рисунками - эти натюрморты в голубо-желтых тонах две девочки нарисовали уже после того, как агенты службы безопасности забрали другие их рисунки как доказательства того, что их папа - шпион.

Игорь Сутягин, исследователь уважаемого института, жил в этом доме вплоть до того момента, как его арестовали в 1999 году. Несмотря на то что правовые организации настаивают, что все обвинения против него сфабрикованы и что обвинению не удалось представить какие бы то ни было серьезные доказательства, 6 апреля суд присяжных обвинил Сутягина в шпионаже и измене. Его приговорили к 15 годам заключения, с учетом 4 лет, которые он провел за решеткой до суда.

"Девочкам будет 23 и 24, когда он закончит отбывать свой срок", - говорит отец ученого, Вячеслав, сидя на диване под рисунками внучек в доме Сутягина в Обнинске под Москвой.

Суды присяжных были введены в России в 1990-х после десятилетий, когда решение о виновности или невиновности принимал председательствующий судья и два его помощника, которые обычно выносили обвинительный приговор. Дело Сутягина и других было омрачено сообщениями о манипуляциях с присяжными и давлением с тем, чтобы получить вердикт, которого хотел Кремль Владимира Путина. Это оживляет в памяти картинки советских показательных судов.

"Такого рода манипуляции с присяжными для получения требуемого результата - это еще одно проявление абсолютного пренебрежения Путина к демократии", - считает Алексей Мельников, бывший законодатель, либеральная группа которого выступала за введение суда присяжных, но в прошлом декабре проиграла места в парламенте, не устояв против решающей победы прокремлевской партии.

В делах, где на карте не стоит никаких политических вопросов, рейтинг оправдания судом присяжных гораздо выше, а в прошлом декабре во время слушаний по первому политически деликатному делу обвинения в шпионаже были сняты с физика Валентина Данилова. Обвинения были выдвинуты по инициативе ФСБ, наследника советского КГБ, и, как утверждают правозащитники, после того декабрьского решения служба предприняла все усилия к тому, чтобы больше не проигрывать.

"ФСБ не может смириться с этим. Они использовали все свои ресурсы, чтобы добиться обвинительных приговоров", - говорит Эрнст Черный, лидер организации "Экология и права человека", которая внимательно следила за этими делами.

В тот же самый день, когда был осужден Сутягин, группа присяжных вынесла обвинительный приговор по другому делу, и это тоже вызвало обеспокоенность правозащитных организаций.

Зарема Мужахоева из Ингушетии, региона, прилегающего к растерзанной войной Чечне, была обвинена в терроризме. Однако, как указывает 23-летняя Мужахоева, ее силой заставили отправиться на совершение теракта-самоубийства в прошлом июле. Она не привела в действие бомбу во время ареста на улице недалеко от Кремля и сотрудничала со следствием.

Ее показания привели следователей к убежищу террористов и складу взрывчатки, а также помогли выявить подозреваемого организатора нескольких смертельных атак. Однако во время обезвреживания бомбы Мужахоевой погиб специалист по взрывным устройствам из ФСБ.

Как отмечают критики, смягчающие обстоятельства в ее деле требовали более снисходительного подхода во время вынесения приговора. Однако присяжные рекомендовали не проявлять никакой снисходительности, и она получила 20 лет тюрьмы.

По словам адвоката Натальи Евлаповой, Мужахоева закричала, когда зачитывали вердикт: "Вы что, не понимаете, что я никогда ничего не взрывала?"

Сутягина обвинили в шпионаже в пользу США: он якобы передавал секретную информацию британской фирме, которая, по утверждению следствия, была прикрытием ЦРУ. Ученый или его российский работодатель, Институт изучения США и Канады, не имел доступа к секретной информации, и Сутягин не скрывает, что он открыто работал на британскую фирму Alternative Futures, анализируя материалы из открытых источников.

После первых слушаний в прошлом году суд над ним был отложен, судью заменили, и без объяснения причины и противозаконно, как указывают адвокаты, назначили новых присяжных.

"У меня есть серьезные подозрения насчет состава этого суда присяжных, - говорит Черный. - Все 12 присяжных никогда не проголосовали бы одинаково при отсутствии веских доказательств, если бы их не выбрали специально для этого".

Защита утверждает, что на суде за закрытыми дверями обвинение не смогло доказать, что Сутягин использовал в своей работе какие-либо другие материалы, помимо открытых. Адвокат ученого, Владимир Васильцов, говорит, что у сторон было всего 35 потенциальных присяжных, из которых можно было выбирать, и что предварительный этап, по итогам которого и появились эти 35 кандидатов, остался для защиты "абсолютной загадкой", что разожгло опасения, что в этой группе есть люди, связанные с ФСБ.

Новый судья, Марина Комарова, уже имеет опыт поддержки обвинительных приговоров по делам ФСБ, и адвокаты Сутягина указывают, что она не допустила к даче показаний решающего свидетеля защиты, а ее финальные вопросы фактически продиктовали присяжным нужный приговор.

"Это была классическая манипуляция, - говорит Васильцов. - Судья Комарова сделала все, что могла, чтобы гарантировать обвинительный приговор".

"Она спрашивала присяжных о том, состоялись ли встречи в Бирмингеме и Лондоне, имели ли место разговоры, имела ли место передача данных - а Игорь никогда не отрицал большую часть этого, - однако никакого упоминания о том, откуда были данные, из открытых источников или из государственных секретных материалов, не прозвучало".

"Учитывая то, как формулировались вопросы, если бы у меня были бы строгие рамки и я должен был отвечать "да" или "нет", я думаю, я был бы вынужден отвечать так же, как и присяжные", - подчеркивает Васильцов.

У Сутягина дома книжные шкафы до сих пор заставлены газетами и журналами, которые он использовал в своей работе, отдельные отрывки подчеркнуты красным. Во времена Советского Союза Обнинск был "закрытым городом", и открылся он только в конце 1980-х. Сутягин думал, что он свободен работать на иностранцев.

Но не тут-то было. Во время обыска агенты ФСБ сгребли все его записи, компьютер, рисунки его дочерей. Позднее они возвратили почти все, за исключением компьютера.

Даже после вынесения приговора телефон в доме Сутягина прослушивается, письма приходят открытыми или повторно неуклюже заклеенными, рассказывают родственники.

"Может быть, присяжных выбрали специально, или, может быть, им не дали возможности вникнуть в суть дела", - говорит отец Сутягина.

"Теперь ФСБ может гордиться - наконец-то присяжные закрыли эту главу. Суд присяжных - это главный козырь, которым теперь может похвастать ФСБ", - замечает жена Сутягина, Ирина Мананникова.