В течение 50 лет при советской власти все, что было связано с Одесской противочумной станцией, являлось государственным секретом, в том числе и названия смертоносных микробов, сбором которых занимались сотрудники станции и хранили их в двух обычных холодильниках.

Станция располагалась в приземистом сером здании возле ржавеющих портовых складов, и работающие на ней биологи составляли отчеты о смертоносных болезнях, каждой из которых был присвоен определенный код. Так, сибирская язва проходила в отчетах как "болезнь ?123", а чума, которая в XIX веке убила тысячи человек, была обозначена номером 127. Каждый год ученые добавляли в свою замороженную коллекцию новые виды микробов и обменивались результатами опытов с аналогичными институтами, которые контролировались из Москвы.

Сегодня Советы остались в прошлом, но лаборатория все еще существует в этом черноморском порту, печально известном своими преступными группировками и черным рынком. Это только одна из более чем 80 аналогичных "противочумных" лабораторий, разбросанных по территории бывшего Советского Союза, от неспокойного Кавказа до республик Центральной Азии, граничащих с Ираном и Афганистаном. Каждая из таких лабораторий - это хранилище информации, оборудования и смертоносных микроорганизмов, которые, как считают эксперты по вооружениям, могут представлять интерес для биотеррористов.

После десятилетий работы в атмосфере секретности эти лаборатории начали проливать свет на другой секрет: как советские военные вовлекли гражданские институты в программу биологической войны, в рамках которой разрабатывалось оружие для распространения спор чумы и сибирской язвы. По мере наращивания приготовлений к биологической войне в 70-е и 80-е годы советские генералы накапливали в этих лабораториях все больше смертоносных микробов, в том числе штаммы вирусов и бактерий, которые планировалось использовать в бомбах и ракетах.

Секретная роль этих лабораторий описана в проекте доклада о результатах расследования, проведенного учеными Центра изучения проблем нераспространения Монтерейского института международных исследований. Главный вывод отчета (копия которого оказалась в распоряжении Washington Post) совпадает с высказываниями, которые сделали в своих интервью официальные лица Соединенных Штатов, обладающие информацией об этих лабораториях. Большинство ученых, которые в советские времена работали на противочумных станциях, ничего не знали о своем вкладе в программу вооружений, говорится в докладе.

Сегодня эти лаборатории стремятся играть главную роль в предотвращении эпидемий в регионах, где медицинское обслуживание и санитарная обстановка ухудшились по сравнению с советскими временами. Но не менее серьезной проблемой является безопасность: как не допустить того, чтобы коллекции микроорганизмов и биологические ноу-хау были проданы или украдены.

"Микроорганизмы в этих лабораториях часто хранятся в условиях, не соответствующих требованиям безопасности. Некоторые лаборатории расположены в таких местах, куда легко могут попасть группы террористов и преступников, - говорит Раймонд Зилинскас из Монтерейского института международных исследований, эксперт по биологическому оружию и соавтор доклада о противочумных станциях. - Есть перспектива, что у террористов и преступников не возникнет трудностей в приобретении того, что находится внутри этих лабораторий".

В докладе говорится о том, что руководители старых противочумных станций знают об уязвимых местах этих станций, но у них нет никаких ресурсов для решения этих проблем. После распада Советского Союза бюджет этих институтов настолько уменьшился, что сегодня нет денег даже на простейшее усиление мер безопасности. В лаборатории, которая находится в столице одного из государств Центральной Азии, даже нет телефона, то есть нет возможности связаться с полицией в случае, если кто-то посторонний ворвется в лабораторию. Не менее чем в двух противочумных центрах за пределами России в последние три года произошли кражи, хотя и не было подтвержденных сообщений о кражах микроорганизмов или лабораторного оборудования.

Нехватка современного оборудования, относящегося к сфере биологической безопасности, также вызывает у американских официальных лиц беспокойство по поводу возможной аварии, которая приведет к выбросу в атмосферу болезнетворных бактерий и вирусов. В Одессе, где в Противочумном НИИ имени Мечникова проводят исследования 44 ученых и около 140 человек из вспомогательного персонала, ученые носят хлопчатобумажные халаты и хирургические маски для работы со смертоносными микробами. На Западе такие микробы находились бы только в изолированных лабораториях и для работы с ними допускались бы ученые только в космических скафандрах.

Ученые из этой лаборатории говорят, что их навыки в обращении с опасными материалами позволяют им работать с микроорганизмами без спецоборудования по безопасности, подобного тому, которое используется на Западе, которое они не считают необходимым, да и в любом случае не могут себе позволить.

"Многие из этих институтов расположены в центре городов, и некоторые работают с микроорганизмами при широко распахнутых окнах", - говорит соавтор доклада Соня Аурман.

Закрытость противочумных станций мешает решению их проблем, говорят эксперты. Эти институты официально не входили в советскую систему биологических вооружений, поэтому им не перепали десятки миллионов долларов помощи, которую каждый год выделяют Соединенные Штаты и западные правительства для того, чтобы удержать бывших экспертов по вооружениям от продажи своих секретов.

Западные правительства только сейчас начинают искать способы помочь этим институтам, и не только из-за угрозы биотерроризма. Недавно, после проведения двухгодового исследования российской индустрии биотехнологий, американская Национальная академия наук призвала бывшие советские республики модернизировать противочумные лаборатории и интегрировать их в глобальные системы для того, чтобы не допустить перерастания вспышек этих болезней в масштабные эпидемии.

Любое ослабление противочумной сети имеет неблагоприятные последствия для контроля инфекционных заболеваний во всем мире, особенно в Европе, говорит Раймонд Зилинскас: "Эти институты служат для предотвращения распространения заболеваний, таких как чума, туляремия и лихорадка Крым-Конго. Некоторые европейцы не знают о биологической угрозе этих заболеваний, которая существует на юго-востоке Европы".

Развитие секретной советской системы

Название "противочумная" отражает мрачные реалии царского и раннего советского периодов, когда были созданы первые противочумные станции: чума, или черная смерть, была частым визитером в России и соседних с ней странах в XX веке.

Бактерии, через которые переносится чума, обычно передаются людям от животных, например крыс, или насекомых. Считается, что в XIV веке от чумы погибла треть населения Европы. Сегодня чума легко излечивается с помощью антибиотиков, хотя редкая форма этого заболевания - легочная чума - считается смертельной и рассматривается как потенциальное оружие для биотеррористов.

Только в одной Одессе, портовом городе с населением более одного миллиона человек, есть восемь кладбищ жертв чумы, включая Чумное кладбище, которое стало местом захоронения жертв вспышки чумы 1812 года, когда умерло более 2600 человек.

Первые противочумные станции были созданы с целью обуздать такие эпидемии. К концу правления последнего царя работал уже десяток таких станций. С началом советской эпохи в 1917 году добавились новые институты, новые приоритеты и расширился список болезней: в него вошли туляремия, холера и сибирская язва.

При Советах противочумная сеть сильно разрослась, и к концу советского периода в нее входили 14 тысяч сотрудников на 88 постоянных объектах, среди которых были шесть крупных противочумных институтов, 26 региональных станций и 53 полевых станции, меньшие по размеру.

Одесская станция была открыта в 1937 году для борьбы со вспышкой чумы, разносчиками которой считали крыс, завезенных в Одессу на кораблях. Ученые исследовали инфицированных крыс и птиц на оборудовании, которое сегодня посчитали бы устаревшим даже в американской средней школе. Долгие годы, пока в лаборатории не появились автоклавы для кремирования использованных материалов, тушки инфицированных животных просто закапывали во дворе лаборатории.

В 50-е годы военные начали диктовать лабораториям, по каким направлениям проводить исследования. Вначале от противочумных институтов потребовали усилить защиту нации от возможной иностранной биологической атаки. Ученые улучшили методы обнаружения микроорганизмов и создали "группы быстрого реагирования", а также исследовали новые микроорганизмы.

Рост международной солидарности против биологической войны заставил Советы повернуть в другом направлении. В 1969 году президент Ричард Никсон в одностороннем порядке остановил производство биологического оружия в США. Через три года Советский Союз присоединился к Соединенным Штатам и другим нациям и подписал Конвенцию о запрещении биологического оружия. В следующие два года Советы тайно стали создавать программу наступательных вооружений. Большая часть этой программы осуществлялась в рамках предприятия "Биопрепарат", где под вывеской фармацевтических исследований тысячи ученых работали над проектами в сфере биологического оружия. Уловка сработала. Запад не знал об истинной цели "Биопрепарата" до тех пор, пока ведущий советский ученый, Владимир Пасечник, не сбежал в Великобританию в 1989 году.

Запасы смертоносных штаммов

Авторы доклада пишут о том, что, когда советские генералы в 70-е годы стали работать над расширением арсенала биологических вооружений, они подключили к проекту противочумные институты.

Точные детали этой работы остаются неизвестными. Российское правительство все еще отказывается признать существование советской программы наступательных вооружений. Россия также запретила раскрытие секретной информации, относящейся к советской эпохе - периоду до 1992 года. Но ученые, живущие сейчас за пределами России, пролили свет на многие факты. К примеру, стало известно, что в тот период ведущие противочумные институты перешли под руководство советских военных.

Кроме уже названных чумы, сибирской язвы и туляремии, в одном из противочумных центров, в Волгограде, было разработано биологическое оружие, вызывающее такие заболевания, как сап и ложный сап, от которых страдают и люди, и домашние животные, считают авторы доклада.

Эта программа биологического оружия была настолько секретной, что многие сотрудники противочумных центров ничего о ней не знали. Лев Могилевский, заместитель директора Одесского исследовательского центра, человек, который проработал в противочумной системе 36 лет, говорит, что он не верил, что его институт мог внести вклад в создание наступательных биологических вооружений. Но он помнит работу над совместными проектами с военными в 70-е и 80-е годы, в ходе которой обмен информацией был строго односторонним. Военные все скрывали.

В условиях нехватки средств, персонала и мер безопасности

Сегодня Одесская противочумная станция и другие подобные учреждения на территории бывшего Советского Союза испытывают новые трудности. Даже простая задача провести полевые исследования становится сложной, так как требует денег на поездку. Лаборатория не может позволить даже использовать свой старый автомобиль, так как нет денег на бензин. Нет денег и на приобретение необходимого оборудования и материалов.

"Наш бюджет резко сократили. Оборудование, которое мы используем, очень старое", - говорит Могилевский.

Когда два года назад на эти объекты приезжали американские ученые, все сотрудники жаловались им на нехватку финансовых средств.

"Все эти учреждения были в очень плохом состоянии, - говорит Раймонд Зилинскас, который помог создать программу тренингов ученых с этих объектов в США. - Некоторые из них не получали вообще никаких денег от своих правительств, совсем ничего".

Многие центры в бывших советских республиках продолжают поддерживать высокие профессиональные стандарты, говорят исследователи, благодаря тому, что в них сохранились старые ученые советской школы, прошедшие обучение при той системе. Но сегодня все труднее пройти обучение, даже для тех немногих молодых ученых, которые согласны получать зарплату меньше 25 долларов в неделю.

Со временем нехватка средств неизбежно приведет к остановке работы лабораторий. И это будет иметь свои последствия, говорят эксперты.

"Если система выйдет из строя из-за отсутствия финансирования и нехватки оборудования, возможны вспышки заболеваний среди животных, которые затем перекинутся и на людей", - говорит Соня Аурман, соавтор доклада.