Свидетельства очевидцев в архивах ГУЛага

Много лет и даже десятилетий казалось, что единственное место, где запечатлена история ГУЛага ? это человеческая память. Почти до конца восьмидесятых годов о массовом сохранении материальных свидетельств этой памяти для какого-нибудь будущего музея практически невозможно было даже и думать, как впрочем, и о возможности организации музея в бараках сталинских лагерей ? в том числе и потому, что многие из этих лагерей и далее использовались по их прямому назначению даже после ликвидации ГУЛага.

Для Солженицына и других неофициальных историков, которые занимались ГУЛагом, самыми важными источниками были воспоминания. Эти люди исходили из того, что не осталось никаких документов о репрессиях. Тем не менее, за последние десять лет стало известно, что по всей стране под грифом "секретно" сохранилось более ста тысяч документов, которые дают представление о характере советской репрессивной системы.

Но даже если сегодня у нас в руках много тысяч официальных документов, то это не значит, что мы имеем полное представление о том, что творилось в ГУЛаге. Так как документы, которые мы получаем из архивов, дают представление только о той части жизни человека, которую хотела сохранить государственная машина; та машина, задачей которой было перемолоть в "лагерную пыль" людей, попавших в ее нутро. Если мы представим себе, что будущие поколения станут получать информацию о судьбах людей в лагерях исключительно по документам из официальных архивов ? то есть по сфальсифицированным материалам ? то это совершенно определенно будет искаженная картина. Именно это было целью тех, кто сделал на них надпись "хранить вечно".

Общество "Мемориал", основанное в Москве в 1989 году, чьим первым председателем был Андрей Сахаров, поставило перед собой задачу собрать все документы о судьбах жертв политических репрессий в Советском Союзе. Были созданы архив и музей. Множество людей приносило свидетельства о лагерной жизни: фотографии, рисунки и поделки, одежду и посуду. Молодые историки отправлялись в экспедиции туда, где когда-то были лагеря, чтобы искать "фрагменты" лагерной жизни.

Ценность каждой судьбы

Этот энтузиазм конца восьмидесятых и начала девяностых годов был в общем-то понятен. Так, после многих лет молчания и промывания мозгов появилась потребность сохранить для будущего то, что еще возможно сохранить. Впервые бывшие заключенные и их родственники почувствовали общественную и историческую значимость их судеб.

Историки и сотрудники архива "Мемориала" быстро поняли, какую ценность имеют полученные ими свидетельства. Но в сравнении с масштабами репрессий их число было катастрофически мало: на карте ГУЛага, составленной в "Мемориале" видно, что вся страна "от Москвы до самых до окраин" была пронизана плотной сетью лагерей. Около 4 миллионов людей стало в годы правления Сталина жертвами политического террора. Все, что от них осталось, это немногие личные свидетельства. Потому что аресту, как правило, сопутствовал обыск, во время которого сотрудники НКВД отбирали все личные бумаги арестованных. За редкими исключениями позже они уничтожались. Так исчезли рукописи многих писателей и картины арестованных художников.

Вести в лагере дневник или делать какие-нибудь заметки было практически невозможно. Во время регулярных обысков уничтожались письма и фотографии. Что-то крали уголовники, что-то терялось на многочисленных этапах. Даже вне лагеря многие до самой смерти Сталина опасались делать записи или рисунки, так или иначе связанные с лагерной жизнью. Это могло стать предлогом для нового ареста. То, что осталось у родственников, в большинстве случаев пропало во время войны, во время немецкой оккупации, бомбежек, эвакуаций. Поэтому тем выше ценность примерно 30 000 находящихся сегодня в архиве "Мемориала" документов, свидетельствующих о судьбах отдельных людей, судьбах советских и иностранных граждан, партийных и государственных функционеров или простых советских людей. Они включают в себя свидетельства о жизни перед арестом, семейные фотографии и партийные документы, но также и официальные бумаги, свидетельства о реабилитации и иногда даже копии уголовных дел. Бесчисленные примеры рисуют картину зависимости человека как от системы, так и от стремления власть имущих к тотальному ограничению свободы личности.

Маленькие фрагменты жизни

Здесь есть и личные документы, которые связаны с пребыванием в тюрьме, лагере или ссылке ? вещи, которые в большинстве случаев были переданы в "Мемориал" родственниками или детьми бывших заключенных. Это письма из лагерей, прошедшие цензуру, из которых родственники могли узнать, что заключенный еще жив и в чем он более всего нуждается. Но там есть и письма, которые избежали цензуры, переданные по случаю или брошенные из вагонов, в которых людей везли в лагерь. Эти письма часто написаны на обратной стороне каких-то документов, на обрывках бумаг, на кусочках ткани. Хотя в коллекции "Мемориала" имеется также около 10 000 фотографий, лишь немногие из них отражают лагерную жизнь. Существует несколько пропагандистских фильмов начала тридцатых годов, которые делались по заказу НКВД и должны были отражать работу заключенных-первопроходцев на строительстве различных каналов. Часто фотографии делались теми, кто работал вместе с заключенными в лагерных больницах или на стройках. Однако они дают только размытую картину лагерных будней.

Гораздо информативнее ? многочисленные мемуары, которые накопились в течение последних лет и представляют собой вызов для историков. Из мемуаров видно, как человек, который в двадцатые и в начале тридцатых годов сам участвовал в репрессиях, в период "большого террора" сам становился жертвой. Первый шаг в работе над исторической обработкой этих бесчисленных рукописей ? это подготовка "Мемориалом" словаря мемуаров с комментариями.

Из-за недостатка места ? "Мемориал" находится в старом маленьком особнячке в центре Москвы ? постоянная экспозиция очень мала. Большую часть документов, если они нужны посетителям, каждый раз приходится доставать из ящиков и шкафов. Однако, поток людей все время растет, как и число тех, кто приносит новые экспонаты.