Если вы молодой, образованный серб и живете в Белграде, то у вас, вероятно, нет ощущения, что существует какой-то запасной план действий. Вы надеетесь, что у лидеров вашей страны хватит благоразумия, чтобы связать ее судьбу с Европейским союзом.

Альтернатива немыслимо печальна и безысходна: обиженно отшатнувшись от Европы, вы окажетесь в объятиях России и предадитесь фантазиям о славянской солидарности. Она также тревожит тем, что содержит определенный потенциал нового конфликта за спорный край Косово.

Но процесс выборов нового президента, наполовину завершенный, направил страну за счет небольшого перевеса голосов в сторону России. Результаты первого тура выборов, состоявшегося в воскресенье, - а именно, тот факт, что пророссийский политик Томислав Николич получил чуть больше голосов, чем прозападный Борис Тадич - продемонстрировали, что древняя романтичность сербского национализма все еще привлекательна.

Возможно, ЕС испытает соблазн сказать: "Ну и что, Сербии же хуже". Но дело в том, что ЕС слишком уверенно заявлял, что Сербия блефует, - ему казалось, что единственным притягательным сценарием грядущего может быть лишь присоединение к нему. Если сербы решительно отвергнут европейский путь развития, последствия будут весьма тревожными: усиление влияния вспыльчивого российского режима, свара из-за Косово, дальнейшее пребывание части Балкан в "подвешенном состоянии" непрочной изоляции.

Вопрос о Косово на этих президентских выборах не был решающим в открытой форме: оба кандидата выступали против независимости этой провинции, где большинство населения составляют албанцы.

Косово, находящееся сейчас на грани провозглашения независимости, пока умудряется воздерживаться от этого, - оно опасается еще более расширить поддержку националистов среди избирателей, а потому откладывает этот шаг на послевыборный период. Но ЕС и США, по сути, согласились признать Косово независимым государством, когда оно предпримет этот шаг.

Накал националистических страстей, возбуждаемых перспективой независимости Косово - территории, которая на протяжении тысячелетия тесно связана с чувством национальной идентичности сербского народа - одна из предпосылок успеха Николича в первом туре, в котором участвовали, в общей сложности, девять кандидатов. Это несмотря на то, что официальная позиция Николича по косовскому вопросу ровно ничем не отличается от позиции Тадича.

Но значение выборов намного больше - это экзамен, который демонстрирует, верят ли до сих пор сербы в свою "европейскую мечту". Результаты показали, насколько хрупка эта вера.

Тадич сказал, что граждане Сербии, которым предстоит вновь прийти на избирательные участки в день второго тура - 3 февраля, должны "показать, что Сербия ни в коей мере не отказывается от своего европейского курса, пути, на который она вступила в 2000 году". ЕС, молчаливо поддерживающий Тадича, вчера выразил уверенность в том, что Сербия не свернет со своего европейского курса.

Уверенным в этом не может быть никто; в этом заключается бессодержательность утверждения ЕС. Дело не в том, что Сербия была одним из близких союзников бывшего СССР, а в том, что Москва поддержала ее в споре о Косово, выступив против признания независимости этой территории в Совете Безопасности ООН. Россия отчасти руководствуется своими личными интересами - она опасается создать прецедент для провинций, которые в потенциале захотят от нее отделиться. Тем не менее, благодаря этому Сербия не чувствует себя столь одинокой в ситуации, когда остальные страны Балкан постепенно движутся в ЕС.

Николич утверждает, что существует какой-то невероятный срединный путь. "Сегодня Сербия проголосовала и за Европу, и за Россию, - сказал он в воскресенье. - В данный момент путь в Россию открыт в большей степени, а я открою путь и в ЕС".

Но сама Россия в последние месяцы президентства Владимира Путина становится агрессивнее, оказывается в большей изоляции и охотнее затевает драки с ЕС из-за энергетики, Ирана или, в случае Великобритании, даже Британского Совета и художественных выставок.

"Срединный путь" Николича с европейской стороны кажется невидимым. Будем надеяться, что сербские избиратели тоже так считают.