Государственный министр МИД Германии Гернот Эрлер - признанный знаток российской политики. В интервью WELT ONLINE представитель СДПГ говорит о президенте Путине и его политике, о будущем президенте Дмитрии Медведеве и возможном развитии России в будущем

- Итак, скорее всего, неожиданностей не будет: 2 марта новым президентом России изберут Дмитрия Медведева. Владимир Путин станет премьер-министром. Что вы думаете о такой рокировке, господин Эрлер?

- При подобном развитии событий мне приходит на ум такое ключевое слово, как преемственность. В России не произойдет полной смены политического курса, скорее всего, нам стоит ожидать дальнейшего усиления нынешнего президента Владимира Путина, тогда как роль нового президента Дмитрия Медведева будет носить по большей части представительский характер. Кроме того, стоит ожидать и укрепления позиций премьер-министра, который на сегодняшний момент не играет первую скрипку. До сих пор за Белым домом не было решающего слова - вся власть была сосредоточена в руках президента, сидящего в Кремле.

- Может ли это привести к борьбе за власть между двумя политиками?

- Со всей очевидностью можно утверждать, что Путин старается делать ставки на реальное сотрудничество. Медведев всегда тесно сотрудничал с Путиным. А большая часть населения страны, похоже, хочет именно того, чтобы ключевую роль исполнял Путин. Однако Путину, несомненно, придется задействовать в своей стратегии различные факторы власти, в том числе и президентскую бюрократию, которая имеет серьезный вес.

- Вы знакомы с Дмитрием Медведевым. Как бы вы его описали?

- Меня постоянно удивляют статьи, в которых он предстает как человек, никак себя не проявивший или как политик без собственного мнения. У меня сложилось иное впечатление. У Медведева довольно четкие представления о будущем месте России, и он явно позитивно настроен относительно тесного партнерства с ЕС. Он отдает себе отчет, насколько это важно для модернизации российского общества и, прежде всего, российской экономики.

- Но можно ли говорить о проевропейском президенте России, если речь идет о подлинной преемственности курса? Или же после жестких выпадов Путина в отношении Запада это означает, что будут происходить позитивные изменения?

- Вопрос в том, какие из критических высказываний Москвы в адрес ЕС следует списывать на счет предвыборного периода, а какие имеют под собой реальные основания. Конечно, Москвой делались заявления, которые сбивали нас с толку, - но такое подчас случалось и во время других избирательных кампаний. В принципе, у меня сложилось впечатление, что и Путин настроен на сотрудничество с ЕС.

- Как вы считаете, окончена ли борьба за власть между близкой к спецслужбам группировкой "силовиков" и петербургскими либералами, к которым относят Медведева, после назначения его преемником?

- Конфронтация по большей части имела место в то время, когда Путин еще не определился с кандидатурой преемника. Сейчас это произошло, и теперь противостояния, связанные с неуверенностью относительно активов и занимаемых должностей, очевидно, сошли на нет. Путин сделал выбор в пользу того, кто однозначно не связан со спецслужбами. Однако вопрос о том, как в будущем будет выглядеть баланс между обоими лагерями - петербургскими либералами и "силовиками" - остается открытым.

- И как же?

- Как в правительстве, так и в экономике после президентских выборов вакантными останется несколько довольно интересных должностей. И здесь у Путина и Медведева появятся шансы установить этот баланс.

- Представляет ли собой Медведев на фоне будущего усиления роли Путина нечто большее, чем просто его марионетку?

- Лично я придерживаюсь другого мнения и относительно Медведева, и относительно того, чего добивается Путин. До сих пор он всегда выполнял свои обещания. Он заверил, что не станет менять конституцию, чтобы пойти на третий срок, и он сдержал свое слово.

.

- И, не прибегая к изменениям конституции и не выезжая из Белого дома, Путин сможет участвовать в следующих президентских выборах.

- Это действительно было бы в рамках конституции. Но Путин говорил, что не намерен деформировать конституцию и лишать ее смысла, и я не вижу повода сомневаться в его словах. Более вероятным мне видится решение, которое предусматривает сильный дуэт Медведева и Путина, гарантирующий стабильность и преемственность.

- Считаете ли вы Путина "демократом чистой воды", как в свое время называл его Герхард Шредер?

- Я предпочитаю говорить не о людях, а с людьми. Сюда относятся как те, кто находится у власти, так и оппозиция, в том числе внепарламентская, и представители гражданского общества в России.

- Будет ли после выборов подписано нового Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС?

- Сигналы, до сих пор поступавшие из Кремля, заставляют меня надеяться на это. Особенно после того, как был урегулирован конфликт вокруг экспорта польской мясной продукции. Я исхожу из того, что Москва увидела шанс определить новые цели в новом соглашении. Я считаю, что председательство Франции в ЕС во второй половине текущего года может способствовать прорыву в этом вопросе.

- Считаете ли вы, что после выборов Россия и Евросоюз найдут компромисс по косовскому вопросу?

- Это станет одним из самых острых вопросов после 2 марта. Косово, по всей видимости, будет идти по пути ограниченной независимости, а большая часть международного сообщества, скорее всего, признает независимость края. До сих пор Россия отвергала это решение. Но после выборов для Москвы настанет благоприятный момент для переосмысления собственных позиций.

- Другим важным моментом являются отношения с Ираном. Москва скептически настроена относительно дальнейших санкций.

- Для начала нужно признать, что дважды удалось договориться с Москвой по поводу определенных санкций. ЕС, а также участвующие в переговорах с Ираном страны - Франция, Великобритания и Германия - очень заинтересованы в продолжении этого процесса. При сотрудничестве России, США и Китая. Совместные действия являются залогом для успешного поиска решения. Я уверен, что в рамках формата "3+3" нам удастся договориться о дальнейших совместных шагах.

- До сих пор, однако, Москва выступает против ужесточения эмбарго на ввоз оружия, которого требуют США.

- Россия традиционно является важнейшим поставщиком вооружений для Ирана, и она не хочет превращать это в предмет международных санкций. С другой стороны, Россия неоднократно давала понять, что она не готова признать ядерную деятельность Ирана. Не имеет смысла продолжать переговоры по дальнейшим санкциям, пока для этого не наступил подходящий момент.

- Должны ли Германия и ЕС сокращать энергетическую зависимость от России?

- В настоящее время существует обоюдная зависимость. ЕС действительно примерно на 40% зависит от газовых поставок из России, и на 35% - от нефтяных. Но, с другой стороны, этот экспорт в страны ЕС составляет около 80% от объема экспортируемых Россией энергоресурсов. Так что речь идет о том, чтобы договариваться о взаимовыгодных принципах и правилах, об их соблюдении. И больше не должно быть конфликтных ситуаций, подобных приостановке экспорта энергоресурсов на Украину или в Белоруссию.

- Остается ли на фоне совместной европейской внешней и оборонной политики, к формированию которой все стремятся, место для двусторонних отношений между Россией и Германией?

- Да, конечно. Например, форум "Петербургский диалог", призванный укрепить гражданское общество в России. Более чем 100 городов подписали друг с другом договоры о партнерстве. Подобными связями на местном уровне не может похвастаться ни одно другое государство ЕС. Кроме того, существует интенсивный германо-российский молодежный обмен, Германо-российский форум, Восточный комитет немецкой экономики. Другими словами, существует много возможностей для совместной деятельности. Но вместе с тем мы хотим, чтобы Россия была открытой для переговоров с ЕС и не пыталась слишком очевидно подменять сотрудничество с ЕС двусторонними контактами.