Квартира создавала впечатление явки. Шторы были опущены. На стенах висели портреты чьих-то родственников, а на полках стояли книги незнакомого человека. За две недели, которые он находился здесь, Ильяс Ахмадов достал из своих вещей только маленькую рамку с фотографией сыновей, которых он не видел почти три года. Его скудные пожитки стояли у двери, готовые для поспешного отъезда.

44-летнему лидеру чеченских мятежников, находящемуся в бегах, по мере превращения в активно разыскиваемого Россией преступника, не раз приходилось уезжать в спешке, он почти постоянно находился в движении с тех пор, как собратья по движению сопротивления вывезли его из разрушенного войной Грозного в 1999 году. Но прошлой осенью, в день, когда посредники организовали нашу первую встречу, казалось, что Ахмадову не хочется покидать этот приют в виде снятой двухкомнатной квартиры.

"Хотите еще кофе?" - застенчиво спросил он по-русски. Это была его пятая, а моя четвертая чашка, а в воздухе висел дым огромного количества сигарет. Когда он говорил о двухвековой борьбе Чечни за независимость, дым вился возле его седых усов, и в полутьме он на мгновение показался зловещим главарем джихадистов, каким его пытаются изобразить. "Я немножко боюсь выходить, - в конце концов признался он. - Кто-нибудь может меня узнать".

Держаться в тени Ахмадову, который короткое время был министром иностранных дел Чечни в 1990-е годы, когда маленькая кавказская республика с преимущественно мусульманским населением в 1 млн человек пыталась отколоться от Москвы, нелегко. В прошлом году, когда Кремль начал очередное наступление на чеченских сепаратистов после захвата школы в Беслане, Ахмадов стал темой резолюций ООН и антитеррористических митингов. Прошлой осень тысячи людей вышли на улицы Москвы протестовать против трагедии в Беслане, которая унесла более 300 жизней, и у многих демонстрантов были плакаты, обвиняющие Ахмадова в убийстве детей. Российская пресса называла его хладнокровным убийцей. За несколько дней до моего посещения канал CNN показал его фотографию всему миру. Рано или поздно, опасался Ахмадов, кто-нибудь увидит его на улице и свяжет одно с другим. Ошибочно, сказал он.

История Ахмадова могла бы стать очередной мрачной повестью времен глобальной войны с терроризмом, если бы не один важный поворот. Квартира, где он прятался, находилась не в отдаленном уголке бывшей советской республики и не в убежище исламских экстремистов. Она была в самом центре Вашингтона, недалеко от зоопарка. Он был здесь на законных основаниях, как новый политический беженец, и если он прятался, то она оставалась в поле зрения. Американским налогоплательщиком предстояло начать платить ему зарплату в аналитическом центре, финансируемом конгрессом.

Как такое возможно? Небесполезным оказалось то, что Ахмадов пользуется покровительством вашингтонских светил. Среди его сторонников два бывших госсекретаря - Мадлен Олбрайт и Александр Хейг; бывший министр обороны Фрэнк Карлуччи, бывший советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, и крупные фигуры, занимающие выборные посты от Теда Кеннеди, сидящего в сенате по одну сторону прохода, до Джона Маккейна, сидящего по другую.

По мнению сторонников, Ахмадов вряд ли кровожадный радикал, каким его изображает Россия. "Я считаю его человеком, жизнь которого отдана миру, а не терроризму", - писала Олбрайт тогдашнему министру юстиции Джону Эшкрофту в 2003 году, поддерживая просьбу Ахмадова о политическом убежище. "Я встречался с Ахмадовым трижды, - заявил республиканец Маккейн тогдашнему министру внутренней безопасности Тому Риджу в аналогичном ходатайстве. - Я вижу в нем борца за мир и права человека в Чечне".

Москва, что неудивительно, придерживается совсем иной точки зрения. "Он террорист, в этом нет сомнений, - говорит Александр Лукашевич, юридический советник российского посольства в Вашингтоне. - У нас есть доказательства. Наш министр иностранных дел с полной ясностью сформулировал позицию России по поводу экстрадиции".

В Вашингтоне в невиновности Ахмадова сомневаются не только представители России. Глава юридического комитета Палаты представителей, республиканец Джеймс Сенсенбреннер, и глава подкомитета по иммиграции и безопасности границ, республиканец Джон Хостеттлер обратились в министерство юстиции с запросом о пересмотре решения о предоставлении Ахмадову убежища. "Если у США есть информация об участии Ахмадова в террористической деятельности, - писали они в письме Эшкрофту в сентябре прошлого года, - непонятно, почему ему не отказали в убежище как террористу, представляющему угрозу безопасности страны".

Пока перевес за сторонниками Ахмадова. Но их настойчивость тоже вызывает вопросы. Почему старейшие государственные деятели нашей страны ставят под угрозу свою репутацию, даже если им безразлично недовольство ключевого зарубежного союзника, ради человека, находящегося в розыске в связи с терроризмом?

Почему в период резкого партийного разделения либералы и консерваторы совместно защищают безвестного чеченского беженца, присутствие которого на американской территории стало причиной демонстраций у посольства США в Москве и разгневало Кремль?

"Как бы американцам понравилось, если бы Россия дала убежище Усаме бен Ладену?" - написала Pravda.ru, националистическое воплощение в интернете пропагандистского органа компартии. Неудивительно, что напряженность распространилась и на дипломатический фронт, где представителям России едва удается сдержать свою ярость. "Те, кто дает приют террористам, их подручным и спонсорам, подрывают единство и взаимное доверие участников антитеррористического фронта", - предупредил Вашингтон министр иностранных дел России Сергей Лавров в своем эмоциональном выступлении в ООН прошлой осенью. Даже президент России Владимир Путин недавно высказался по этому поводу, обвинив США в лицемерии. "В борьбе с терроризмом нельзя применять двойные стандарты, - заявил он во время декабрьского визита в Индию. - Ее нельзя использовать в геополитической игре".

И действительно, кажется, что в Вашингтоне идет игра вокруг проблемы, выходящей далеко за рамки конфликта в Чечне. Обе партии оказывают давление на администрацию с тем, чтобы она обратила внимание на откат России от демократии при Путине. Попытка набирает силу, о чем свидетельствует рост числа голосов, призывающих президента Буша выполнить данное во время инаугурации обещание противостоять репрессиям и дать нагоняй российскому лидеру.

"Россия при Путине либо уже стала фашистским государством, либо близка к этому, - говорит бывший директор ЦРУ Джеймс Вулси. - Пора это признать". Вулси, вместе с новыми консерваторами Вильямом Кристолом и Фрэнсисом Фукуямой, оплотом демократов сенатором Джозефом Байденом, бывшим послом в ООН Ричардом Холбруком и еще 95 американцами и европейцами, недавно опубликовал открытое письмо с призывом пересмотреть политику в отношении России. "Западные лидеры продолжают обниматься с президентом Путиным перед лицом все новых свидетельств" того, что Россия стремительно скатывается к диктатуре, писали они. Запад, предупреждали они, "должен признать, что наша нынешняя стратегия в отношении России провалилась".

В этом контексте попытка коалиции старых бойцов держать чеченского беженца там, где Россия не может до него добраться, приобретает вид клина между Вашингтоном и Москвой, который в ближайшем будущем может расшириться.

Прошло две недели с тех пор, как CNN познакомил свою аудиторию с Ахмадовым, и он нервничал гораздо меньше. На него не устраивали засад злобные банды, он снова стал выходить и предложил мне встретиться в "Ирландском пабе". Но его уверенность имела пределы. "Извините, вы не возражаете, если я сяду здесь? - он показал на скамью у стены. - Не люблю сидеть спиной к дверям".

В джинсах и рубашке, которую можно купить по каталогу L.L. Bean Ахмадов сливался с дневной толпой. Но легко догадаться, почему он то и дело оглядывается. Россия посылает боевые группы к чеченским представителям, живущим в изгнании. Две недели назад в ходе операции российского спецназа был убит президент Чечни Аслан Масхадов. Летом прошлого года в Катаре два российских агента были признаны виновными в убийстве известного чеченского мятежника. В октябре подозрительный пожар нанес ущерб дому Ахмеда Закаева в Лондоне. Британская полиция заявила, что это почти наверняка был поджог. Маловероятно, что Москва попытается устроить нечто подобное в Вашингтоне, однако Ахмадов серьезно относится к данному Путиным прошлой осенью обещанию найти и "нейтрализовать" чеченских террористов, где бы они ни находились. "Путину очень удобно называть нас террористами, - сказал Ахмадов, потягивая эль Samuel Adams. - В этом случае он не должен вести с нами переговоры, он может и дальше убивать чеченцев".

Ахмадов беспокойно ерзал, пока не принесли гамбургеры. Он удивил меня, заказывая пиво. Это должен был быть Sam Adams, бочковой, а не бутылочный. "Вам не обязательно это писать, - встревожился он. - Я не знаю, как это воспримут дома".

Под домом он, конечно, имел в виду столицу Чечни Грозный, хотя маловероятно, что он когда-нибудь снова окажется там. Его беспокоило, что некоторые представители чеченского сопротивления могут негативно отнестись к сообщению о том, что их неофициальный представитель в Америке употребляет спиртное. Многие чеченцы лишь номинально являются мусульманами из-за атеизма, навязываемого советской властью на протяжении 70 лет, и многовековой культурной изоляции. Но более жесткая форма фундаментализма пустила корни в некоторых слоях подполья, попавших под влияние радикалов и сторонников "Аль-Каиды", приехавших в Чечню в 1990-е годы, чтобы помочь воевать с русскими и проповедовать джихад. К сожалению, для Ахмадова, главой наиболее радикального движения джихадистов в Чечне является его бывший друг и полевой командир Шамиль Басаев, взявший на себя ответственность за убийство более 300 человек в Беслане. Герой чеченской войны за независимость, бывший заместитель премьер-министра и во многих отношениях наставник Ахмадова, Басаев откололся от сопротивления и начал выбирать в качестве мишеней россиян.

"В Беслане, - заявил Ахмадов, который в это время находился в США и, подобно многим чеченским лидерам, осудил терроризм, - Басаев подписал смертный приговор всей Чечне и любым надеждам на переговоры об урегулировании. Он выкопал нам могилу, по глупости сыграл на руку Путину".

Басаев, скрывающийся где-то на Кавказе, не может участвовать в дебатах, но то, что говорит о нем Ахмадов, является в Вашингтоне общим местом среди тех, кто зарабатывает на жизнь, следя за событиями на Кавказе. "Русские пытаются смотреть на чеченских сепаратистов через призму 11 сентября, считать их террористами, а не националистами, отказывающимися признать правление Кремля уже 200 лет, - объясняет Глен Ховард, президент аналитического центра Jamestown Foundation, уходящего корнями в эпоху холодной войны, который очень критически относится к России и является одним из самых горячих сторонников Ахмадова. - К сожалению, эта стратегия оказалась очень успешной".

Ахмадов делает большой глоток пива. Он пристрастился к нему в Бостоне, где иммиграционный суд несколько месяцев разбирался в его отношениях с Басаевым. Ахмадов не отрицает, что когда-то они были близки.

"Я помню, как впервые увидел его", - сказал он. Был 1992 год, бурное время. Ахмадов защитил диссертацию по политологии, прослужил пять лет в советских ракетных войсках стратегического назначения, преподавал в вузе и хотел участвовать в демократическом движении, охватившем весь советский блок. Одна за другой 15 республик СССР провозгласили независимость, и Чечня последовала их примеру. Но, в отличие от стран Балтии или Казахстана, Чечня входила в состав Российской Федерации и не имела внешних границ. Грозный провозгласил независимость не от СССР, а именно от России, создав опасный прецедент, которым мог воспользоваться любой из 88 регионов. Хотя сепаратистские настроения тревожили Москву, распад СССР сопровождался слишком сильным хаосом, чтобы что-то предпринимать.

Басаев был среди тысяч людей, в 1991 году вставших на баррикады с Борисом Ельциным, чтобы защитить здание парламента от коммунистических путчистов. В 27 лет он был немного моложе Ахмадова, и во время их первой встречи ужасно смущался, вспоминает Ахмадов. "Он выступал перед солдатами. Он говорил почти шепотом, почти не поднимал глаз. Но все эти крепкие парни внимали его словам. Меня поразил его авторитет, уважение, с каким относились к нему бойцы".

Причина уважения стала понятной, когда в конце 1994 года разразилась первая чеченская война. Ельцин, который за год до этого вызвал танки, чтобы подавить бунт парламента, собирался баллотироваться на второй срок в 1996 году. По опросам, он почти не набирал поддержки, и начал то, что его советники рассматривали как быструю военную кампанию по возвращению Чечни в состав России. Маленькая победоносная война, как ее называли его советники, была призвана восстановить позиции Ельцина среди избирателей. Ахмадов был в Москве, когда услышал по телевидению телеграмму прокремлевской фракции в Чечне, просившей восстановить в республике конституционный порядок. Он говорит, что сразу же понял - это начало войны: "В 1979 году по телевидению читали почти идентичную просьбу о помощи со стороны Афганистана. Это могло означать только одно".

Ахмадов бросился домой и записался рядовым в отряд, который Басаев организовывал для защиты пригородов Грозного. "Я нашел свою старую армейскую форму и одолжил пистолет у соседа". К пистолету было только семь обойм, но Ахмадов пополнил свой скудный арсенал двумя гранатами, которые дал ему другой сосед. Старые армейские вещи едва не стоили ему жизни. На пути в один из батальонов Басаева Ахмадов неожиданно попал под сильный автоматный огонь. "Я упал на землю, вокруг свистели пули, - смеется он. - Я был в ярости. Парень, стрелявший в меня, был чеченцем. Когда он опустошил магазин, я закричал: "Идиот, я ваш". "Я идиот? - закричал он в ответ. - Это ты идиот, если ходишь в российской форме".

Басаев оказался способным командиром. С самой первой стычки, когда российские танковые батальоны маскировались под прокремлевские чеченские войска, он демонстрировал хитрость и отвагу. "Мы были напуганы, - вспоминает Ахмадов. - Но Басаев сказал, что беспокоиться не о чем, так как танки - хорошая мишень для гранатометов. Мы отбили атаку и взяли в плен 60 российских танкистов".

С этого момента авторитет Басаева, как смелого полевого командира, только рос. Все хотели попасть в его батальон. Он был отличным тактиком, у него было меньше всего потерь. Это было удивительно. Он помнил имя каждого своего солдата, знал его сильные и слабые стороны".

В первые дни войны, вспоминает Ахмадов, Басаев не говорил о религии. "У нас были иностранцы, в основном арабы, участвовавшие в войне в Афганистане и приехавшие воевать и проповедовать джихад. Но Басаев относился к ним с презрением и держал на расстоянии. Он отпускал шуточки по поводу фундаменталистов. Он называл их болванами".

Если Басаев произвел впечатление на Ахмадова, то и Ахмадов, должно быть, произвел благоприятное впечатление на своего командира, так как Басаев назначил его своим помощником. Позже Басаев познакомил его с Масхадовым, командиром, который был избран президентом Чечни в 1997 году, после того как заставил Москву подписать унизительное соглашение о прекращении огня. Впоследствии Масхадов назначил Ахмадова министром иностранных дел.

"А Буденновск?" - спросил я. Болезненное выражение исказило лицо Ахмадова. "Да, - признал он через несколько секунд. - Именно там Басаев впервые переступил грань".

Буденновск стал местом рейда 1995 года, якобы направленного против базы российских вертолетов в 100 милях к северу от чеченской границы. Басаева с группой из 150 вооруженных боевиков, по чеченской версии событий, отогнали от базы к ближайшей больнице, где они захватили более тысячи заложников и удерживали их в течение недели. Используя пациентов и сотрудников в качестве живого щита, Басаев вернулся в Чечню, хотя более 100 заложников погибло в результате неудачной попытки российских войск штурмовать здание.

Москва излагает историю иначе, полагая, что это был теракт, а больница - запланированной мишенью, что заложников казнили чеченские мятежники. Ахмадов говорит, что во время событий в Буденновске лежал в больнице, раненный в ногу, и не был причастен ни к замыслу, ни к его осуществлению. Но он помнит, что его встревожило использование мирных граждан. "Такие вещи делали русские". Как только он выздоровел, он разыскал Басаева. "Я спросил, что же было в действительности, - вспоминает он. - Он отвечал очень уклончиво". Басаев не хотел обсуждать оперативные подробности, и Ахмадов, по его словам, закрыл тему из уважения к человеку, который неоднократно защищал Грозный.

Теперь Ахмадов признает, что не до конца понял значение рейда. "Была война, бродячие собаки в Грозном питались трупами, казалось, что действуют другие правила. Вы, американцы, - добавил он, - только учитесь этому в Ираке". Оглядываясь на прошлое, он сказал: "Я думаю, Басаев понимал, что, даже если ему не удалось напасть на штурмовые вертолеты, он одержал огромную психологическую победу. Вся Россия видела, что Кремль не в силах ему помешать. Думаю, после успеха в Буденновске он начал мыслить как террорист".

Но Басаев оставался героем для многих чеченцев, включая Ахмадова. После вывода российских войск в августе 1996 года президент Масхадов назначил Басаева заместителем премьер-министра. "Масхадову надо было объединить страну, - заявил Ахмадов. - В Чечне царил полный хаос. Подобно Афганистану после советского поражения, маленький анклав быстро превратился в поле борьбы враждующих кланов. Не было экономики, о которой стоило бы говорить.

Казалось, что власть принадлежит бандитам и похитителям людей, электричества и водоснабжения не существовало. "Главной из проблем войны было то, что делать с бойцами, когда она кончится, - сказал Ахмадов. - Басаев был слишком популярен, чтобы не включить его в новое правительство".

Поскольку государственных структур практически не существовало, забота о бывших солдатах легла на плечи их бывших командиров. Басаев раздавал деньги на лекарства и продукты, полученные от чеченцев за границей. По-видимому, его благотворительность простиралась до роли свахи. "Басаев говорил, что все мы должны жениться и завести детей, чтобы заменить погибших", - вспоминает Ахмадов. Ахмадов сопротивлялся идее заводить семью в такое нестабильное время. Но Басаев был непреклонен, а в Чечне существует давняя традиция устройства браков. "Он сказал, что дает мне три недели на поиски жены, а потом найдет мне ее сам". Было устроено знакомство, и Ахмадов женился на Малике, молодой родственнице одного из лучших боевиков Басаева. В качестве свадебного подарка Басаев помог им найти не разрушенную бомбами квартиру.

Ахмадов продолжал работать у Басаева, ведя его переписку в канцелярии вице-премьера. "Он получал письма со всей России: пенсионеры просили его вмешаться, чтобы им вовремя платили пенсии, солдаты хотели присоединиться к нему, иногда писали даже бывшие заложники", которые просили его вернуться в Буденновск и призвать к порядку коррумпированного мэра.

Но все это время, говорит Ахмадов, Басаев менялся. "Он становился все более замкнутым и недоверчивым. Я помню, однажды, во время войны, мы пытались договориться о футбольном матче с российским офицером. "Если мои люди выиграют, - сказал он, - вы дадите нам снайперские винтовки и патроны к ним". "Я что получу я, если мы выиграем?" - спросил русский. "Вы вернетесь домой живыми", - ответил Басаев".

Но храбрость, благодаря которой Басаев стал харизматическим лидером, куда-то испарилась. Он начал избегать общества, бросил курить, сократил потребление кофе. "Он стал читать религиозные тексты", - сказал Ахмадов. Обращение Басаева в ислам заметил не только он. Предшественник Ахмадова на посту министра иностранных дел, Шамиль Бено, заявил корреспонденту Post: "Он начал думать не о свободе Чечни, а о свободе всего арабского мира. Он превратился из чеченского патриота в исламского глобалиста".

Вскоре, говорит Ахмадов, Басаев начал произносить исламские лозунги, учиться читать по-арабски, молиться пять раз в день. Он начал ссориться с Масхадовым по основополагающим вопросам, например, по поводу продолжения переговоров с Москвой, и заявил, что теперь получает указания от высшей силы. "В спорах Басаев стал цитировать Коран, превратился в догматика". Он принял новое имя и звание - Абдулла Шамиль Абу Идрис, амир диверсионного полка шахидов, или мучеников.

Для Ахмадова это было слишком, и их пути разошлись. Не было ни ссор, ни драматических сцен, Ахмадов просто ушел работать в только что созданное министерство иностранных дел, а Басаев вышел из правительства. Но если Басаев и дистанцировался от чеченского руководства, он не совсем исчез из поля зрения. В 1999 году с саудовцем Амиром Хаттабом, ветераном лагерей "Аль-Каиды" в Афганистане, они устроили набег на соседний Дагестан, стремясь свергнуть там светскую власть. Можно было предсказать гневную реакцию Москвы на попытку распространить исламский мятеж на весь Кавказ. Вскоре в России произошли загадочные взрывы жилых домов. Путин быстро возложил вину на чеченских сепаратистов и начал готовиться к войне.

Военные барабаны уже звучали, когда Ахмадов видел Басаева в последний раз, в конце 1999 года. Это была случайная встреча на улице, и министр иностранных дел Ахмадов едва узнал старого боевого товарища. "Это был другой человек, у него был странный, остекленевший взгляд. "Ну, - сказал он мне, - я вижу, ты нашел работу по себе".

Ахмадов, однако, не был настроен шутить и заговорил с бывшим наставником агрессивно. "Я прямо спросил Басаева, знает ли он что-нибудь о взрывах домов, и он поклялся, что не знает". Но российские танки были уже в пути. На этот раз, пообещал Путин, унизительного ухода не будет.

Когда мы сидели в пабе, у Ахмадова то и дело звонил мобильный телефон. Для человека, который в Вашингтоне недавно, он был популярен, во всяком случае, пользовался спросом. Телефон, равно как квартира, три костюма, адвокаты и деньги, на которые он жил последние пять лет, были подарками доброжелателей, у многих из которых возникло чуть ли не материнское желание опекать и защищать его. Возможно, некоторые сторонники Ахмадова первоначально делали это по политическим соображениям, но в процессе общения полюбили его. "День, когда я позвонил Ильясу, чтобы сказать, что он может остаться в Америке, был одним из самых счастливых в моей жизни", - говорит Збигнев Бжезинский, мой дядя, вовсе не склонный поддаваться эмоциям.

Что будет, спросил я Ахмадова в перерыве между звонками, если США когда-нибудь уступят просьбам России об экстрадиции? "Вы прочтете, что я повесился в тюрьме или у меня случился сердечный приступ", - ответил он, проведя пальцем по горлу. Несколько секунд мы помолчали, размышляя над этим невеселым сценарием. Но лицо Ахмадова прояснилось, как только зазвонил телефон. Эта была Малика, которая звонила из Швеции. Она живет там, благодаря личному вмешательству Рууда Лубберса, комиссара ООН по делам беженцев, который помог ей выбраться из Азербайджана, а затем организовал для младшего сына Ахмадова операцию по поводу искривления ступни. "Труднее всего, - говорит Ахмадов, - жить в разлуке с семьей". Он еще не видел двухлетнего Черса, который, как и его старшие братья Орз и Борз, говорит по-шведски. "Я для него просто голос в телефонной трубке", - вздохнул Ахмадов.

Жизнь на большом расстоянии от семьи, вероятно, продолжится. Несмотря на усилия таких влиятельных людей, как Тед Кеннеди, понадобятся годы, чтобы Малика наконец получила разрешение воссоединиться с Ахмадовым. "Его мужественные заявления стали причиной преследования и репрессий, направленных против него и его семьи, - писал Кеннеди Риджу в 2003 году. - Отказ в статусе беженцев делает их всех уязвимыми".

В настоящее время Ахмадов не может поехать в Швецию, чтобы увидеться с Маликой и сыновьями, поскольку его почти наверняка арестуют. (У США, вследствие холодной войны, нет договора об экстрадиции с Россией, а у Швеции и других европейских государств есть.) И все-таки Ахмадов считает удачей то, что его дети в безопасности, и Россия не может до них добраться. "В Чечне погибло 40 тыс. детей, - сказал он. - У русских политика убивать всех представителей мужского пола".

Россия отвергает эти обвинения, и московские чиновники утверждают, что чеченские повстанцы так же жестоки, как российские войска. Независимые организации говорят о нарушении прав человека обеими сторонами. Но сам факт, что война ведется среди гражданского населения в Чечне, гарантирует несправедливое распределение страданий. По слухам, российские военные, встречая мужчин определенного возраста, не делают различий между боевиками и мирными гражданами. "Значительная часть мужского населения Чечни в возрасте от 15 до 65 лет ликвидирована", - отмечает генерал-лейтенант Вильям Одом, бывший глава Управления национальной безопасности, тоже просивший за Ахмадова.

Хотя никто точно не знает, сколько людей погибло в Чечне за последнее десятилетие, по общему мнению, количество смертей увеличилось при Путине. "В настоящий момент, со стороны чеченского народа это война за этническое выживание, - говорит Фредерик Старр, президент Института Центральной Азии и Кавказа при Университете Джона Хопкинса. - Они, пожалуй, потеряли четверть населения".

То, что администрация Буша почти никак не комментирует эти страдания, разжигает страсти в Вашингтоне. "Это черная строка в списке шагов администрации в сфере прав человека, - говорит Одом. - Наша нынешняя политика дает России возможность еще более жестоко обращаться с чеченцами".

Политика, о которой говорит Одом, является порождением стратегического партнерства, которое Белый дом заключил с Кремлем после 11 сентября. В рамках соглашения Москва разрешила США развернуть войска в таких бывших доминионах, как Узбекистан, граничащий с Афганистаном, и Грузия. В обмен, утверждают Старр и Холбрук, Вашингтон согласился включить чеченских экстремистов в глобальный список террористов, фактически позволив России делать в регионе все, что ей заблагорассудится.

Хейг признал первичность стратегического партнерства, лоббируя от имени Ахмадова. "Я, конечно, понимаю выгоды отношений с президентом Путиным, - писал он госсекретарю Колину Пауэллу в конце 2002 года. - Однако эти выгоды не могут заслонять нашей фундаментальной обязанности предоставить убежище Ахмадову".

Тактичный ответ Пауэлла говорил о многом. "Наша позиция ясна: завершить трагический конфликт может только политическое решение, в котором учтены территориальная целостность Российской Федерации и законные чаяния чеченского народа". Подчеркнув, что российские границы нерушимы, Пауэлл сигнализировал, что Грозный может выйти из состава России только с разрешения Москвы, это внутреннее дело России, в которое Америка не должна вмешиваться.

Хотя соглашения, подобные соглашению с Путиным и заключенные в духе реальной политики, после 11 сентября были подписаны с региональными диктаторами, военными лидерами и полевыми командирами, нужными в войне с терроризмом, последствия позиции Белого дома лучше всего видны в России. Путин сажает в тюрьму оппонентов, затыкает рот прессе, ставит на влиятельные посты силовиков, экспроприирует собственность, возвращая под контроль государства ключевые сектора экономики. На Украине он недавно попытался устроить фальсифицированные выборы и гневно набросился на Запад, когда его неуклюжие попытки провалились. В Чечне, где Кремль обеспечил фактически полное отсутствие внешних наблюдателей, насилие достигло такого размаха, что все больше повстанцев в отместку обращаются к тактике террора.

Беслан придал легитимность кампании Путина против сепаратистов. В связи с распространением терроризма Россия отменила выборы губернаторов в 89 регионах. Модернизация парламента, тоже в связи с угрозой терроризма, дает Кремлю более широкую возможность контролировать, кто будет заседать в Думе.

"Это едва прикрытый захват власти", - утверждает Старр.

Однако для Кремля, может быть, главной выгодой Беслана явилась возможность назвать всех чеченцев радикалами и претендовать на нравственную позицию в конфликте, где Россия выступает в роли агрессора. "Стратегия России состоит в том, чтобы стричь умеренных и террористов под одну гребенку, - говорит Глен Ховард из Jamestown Foundation. - А тогда переговоры вести не с кем".

Но еще с XIX века Кремль считает полезным иметь внутреннего врага в виде Чечни. Наверное, не случайно то, что оба вторжения в Чечню в последнее десятилетие совпали с президентскими выборами.

"Генезис этих войн очень подозрителен", - говорит Вулси, придерживающийся той точки зрения, что Кремль стоит за взрывами жилых домов, которые были использованы как предлог для возобновления войны в Чечне. Эти подозрения укрепились после того, как человек, заложивший взрывчатку в подвал жилого дома в Рязани, оказался агентом ФСБ. Местное отделение ФСБ бурно протестовало против обвинений со стороны милиции, утверждая, что это были "учения".

Алена Морозова, выжившая при взрыве одного из домов и в январе получившая политическое убежище в США, тоже говорит о причастности Кремля. Ее российского адвоката Михаила Трепашкина в прошлом году приговорили к четырем годам тюрьмы за разглашение гостайны. Он вел независимое расследование взрывов 1999 года и полагал, что ответственность за них несут российские спецслужбы.

Именно в 1999 году, когда началось второе российское наступление на Грозный, началась и пятилетняя одиссея Ахмадова, в результате которой он превратился из незаметного функционера сепаратистов в вашингтонскую знаменитость.

Он был назначен министром иностранных дел и попал в число тех, кому предстояло ездить за границу и влиять на общественное мнение по поводу событий в Чечне. Он понятия не имел, что уезжает надолго, может быть, навсегда, и о том, что станет занозой в американо-российских отношениях. Поскольку Чечня не признана как суверенное государство, ее представители не могут ездить по дипломатическим документам, у них есть только российские паспорта, а у Чечни нет денег на финансирование продолжительных дипломатических миссий. Между тем российская армия осадила Грозный, стреляя во все, что движется.

Ахмадов говорит, что ему вручили 500 долларов и портативный компьютер, посадили в санитарную машину и в 2 часа ночи, под покровом темноты, повезли к грузинской границе. "Мы должны были добраться до границы перед рассветом, поскольку тогда российские истребители возобновляют патрулирование", - вспоминает он. Сидя в машине, набитой беженцами, в основном - женщинами и детьми, Ахмадов чувствовал себя беспомощным. "Небо было видно только через узкую щелку. Шум двигателя заглушал звук ракет". Распознавание свиста летящего снаряда часто спасает человеку жизнь. При достаточном опыте, который чеченцы быстро приобрели, можно по шуму предсказать, где упадет снаряд. Но в машине он чувствовал себя глухим и слепым. К тому же горные дороги, по которым они ехали, не дают пространства для маневрирования или ошибки.

Когда взошло солнце, им пришлось пройти несколько миль, остававшихся до границы, пешком. Он должен был путешествовать инкогнито, под видом беженца, сливаясь с толпой. Но оставалось одно препятствие: горная река, мост через которую взорвали. "Кто-то перекинул дерево вместо моста, - вспоминает он. - Детей надо было переводить". Но все они перебрались на другой берег. Подполье организовало Ахмадову встречу на границе, чтобы он мог начать свою миссию.

"Все, что у меня было, это джинсы и 100 долларов, так как деньги я оставил жене", - вспоминает Ахмадов. С момента, когда он оказался в Панкиском ущелье, Ахмадов почти полностью зависел от доброй воли иностранных благодетелей. Сначала чеченское подполье переправило его в Баку, где уже нашли приют тысячи чеченцев. Богатый бизнесмен купил ему костюмы, в которых он мог бы выступать в парламентах Европы. Другой обеспечил билеты на самолет. Наконец такие люди, как Фредерик Стар, пригласили его в Вашингтон.

На Старра произвела большое впечатление способность Ахмадова рассуждать и очаровывать своих противников. Позже, когда Старр выступал в роли посредника на секретных переговорах между Ахмадовым и делегацией российских парламентариев в 2001 году в Швейцарии, его поразило, как быстро они нашли взаимопонимание. "Я боялся, что они вцепятся друг другу в глотки, - вспоминает Старр. - Но они говорили как старые друзья".

Легкость, с какой Ахмадов говорил со своими противниками, завоевала ему сторонников из числа старых бойцов в Вашингтоне. Он не выкрикивающий лозунги радикал с четками, а скорее, продукт советской системы. Оно особенно эффективен на переговорах с русскими. Его русский язык безупречен. У него такие же культурные ассоциации, как у любого, кто вырос в СССР, он читал те же книги, смотрел те же фильмы и телепрограммы. Он служил в той же советской армии, что и многие офицеры, воюющие сегодня в Чечне. "Видите этого человека?" - спросил он однажды, показывая мне старые фотографии. На снимке был молодой Ахмадов и еще несколько солдат. "Сейчас он подполковник ФСБ, отвечает за разведку в восточной части Грозного. А этот, - показал он на другого, - живет в той части Грозного и участвует в сопротивлении. В перерывах между боями они встречаются и выпивают".

Товарщество такого рода стало редкостью во время второй войны, так как бойцы с обеих сторон ожесточились. Ахмадов отмечает, что русским и чеченцам становится все труднее сесть за стол переговоров. "Сегодня многие молодые чеченцы гордятся тем, что не знают русского языка. Русские, которых видели эти дети, были жестокими оккупантами, которые убили кого-то из родственников или сожгли село. Все, что новое поколение чеченцев знает о русских, это то, что их надо убивать, пока они не убили тебя".

По мнению Ахмадова, единственной надеждой для Чечни являются переговоры об урегулировании. На секретных переговорах 2001 года Ахмадов предложил в качестве первого шага встречу матерей погибших российских солдат и матерей убитых бойцов чеченского сопротивления под председательством жены Путина. "Эта идея всем показалась прекрасной, - вспоминает Старр. - Но Кремль ее похоронил".

Вскоре после переговоров Вашингтону намекнули, что жизнь Ахмадова в опасности. "Ему передали записку, что ему нельзя появляться в Баку, - говорит Ховард. - Что его могут выдать России". Ахмадов, заявили его сторонники, должен просить убежища в Америке. У него хватало влиятельных друзей в Вашингтоне, которые могли почти гарантировать беспристрастное рассмотрение дела в иммиграционном суде. Его прошение о политическом убежище в 2002 году не должно было представлять проблем. Но затем российская прокуратура и московское бюро Интерпола уведомили американское посольство, что Ахмадов разыскивается как террорист. "Мы получили информацию о том, что Ахмадов связан с террористическими организациями и решает вопросы финансовой и материально-технической поддержки боевиков", - гласил демарш.

Ахмадова обвиняли в организации учебных лагерей для террористов, в том, что он, вместе с Басаевым и Хаттабом, возглавлял 2 тыс. боевиков, вторгшихся в 1999 году в Дагестан. Ахмадов заявил суду, что в это время находился в Москве, где встречался с представителями Запада. В качестве доказательства его виновности российские власти представили письменные показания двух пленных чеченцев, которые заявили, что видели по чеченскому телевидению Ахмадова, призывавшего к созданию на Кавказе исламского государства.

"Вы знаете, как русские обращаются с чеченскими военнопленными? - спрашивает Ахмадов. - Если бы русские велели, эти двое заявили бы под присягой, что видели меня с Усамой бен Ладеном". Среди документов, присланных в министерство внутренней безопасности, нет записи этой телепередачи.

Тем, кто знает Ахмадова, эти обвинения представляются абсурдными. "Он больше года жил в моем доме, и я говорю вам, что это бред", - заявил Николас Данилофф, который познакомился с Ахмадовым на конференции в Гарварде в 2002 году, вскоре после того, как Ахмадов попросил убежища. Когда Данилофф, бывший журналист-международник, понял, что у Ахмадова нет средств к существованию, он привез его в свой дом в Бостоне, а на лето нашел ему работу в Вермонте. "Я кое-что знаю о том, каково попасть под колесо большой политики", говорит Данилофф. В 1986 году, когда он был московским корреспондентом еженедельника U.S News & World Report, КГБ арестовал его и обвинил в том, что он агент ЦРУ. "ФБР только что выловило советского агента в Нью-Йорке, и КГБ надо было найти кого-то, чтобы обменять на него".

Вслед за просьбой Ахмадова об убежище Россия в 2003 году потребовала его немедленной экстрадиции. Иммиграционное дело, которое можно было рассмотреть за одно-два заседания, неожиданно перекинули в Вашингтон, где его мариновали два года. К счастью для Ахмадова, еще один благодетель, Макс Кампелман, бывший юрист Госдепартамента во времена Рональда Рейгана, устроил так, чтобы его интересы бесплатно представляла престижная юридическая фирма Fried, Frank, Harris, Shriver and Jacobson. Делом занялся один из партнеров, Дуглас Барух. "Доказательства против Ахмадова были явно сфабрикованы, небрежно и непрофессионально", - говорит Барух. У Леонарда Шапиро, судьи, рассматривавшего дело Ахмадова, по-видимому, возникло такое же чувство, поскольку он снял обвинение в связи с отсутствием доказательств. "Меня тревожило то, что окончательное решение откладывается по политическим мотивам, потому что администрации Буша не хотелось обижать русских", - вспоминает Барух.

В июле 2004 года Ахмадов наконец дождался окончательного решения. Он может остаться в Америке.

Это была лишь одна плохая для американо-российских отношений новость в целом каскаде дурных предзнаменований. Через несколько месяцев, 28 сентября, появилось открытое письмо ста, призывающее нарушить спокойствие Путина. В конце декабря нью-йоркский фонд Freedom House, занимающийся мониторингом демократии во всем мире, присвоил России рейтинг "несвободной" страны.

В декабре же Колин Пауэлл подверг Москву критике за вмешательство в украинские выборы, а Los Angeles Times сообщила, что Белый дом пересматривает стратегическое партнерство с Кремлем и начинает "переосмысление своей российской политики, которое может привести к более жесткой позиции в отношении Москвы из-за ее поведения с соседними странами и собственными гражданами".

Хотя пресс-секретарь Белого дома Скотт Макклеллан тут же заявил, что никакого пересмотра политики не предвидится, в феврале новый госсекретарь Кондолиза Райс признала, что подавление несогласия в России "затрудняет построение полнокровных и глубоких отношений". Насколько затрудняет, стало ясно во время февральского саммита Буша и Путина в Словакии. Переговоры ничем не напоминали о добродушии и товариществе, которыми отличались их предыдущие встречи. Буш побранил Путина за отход от демократии, но этот упрек был далек от резкого жеста, к которому призывали критики в Вашингтоне. Путин, со своей стороны, дал понять, что Белый дом со своей иракской кампанией и скандалами из-за пыток не вправе говорить кому бы то ни было о неотъемлемых правах. Тем не менее были подписаны соглашения, из которых явствует, что сотрудничество продолжится. Буш добился от России поддержки ряда новых мер, направленных против распространения оружия массового уничтожения, от усиления контроля над продажей зенитно-ракетных систем, которыми можно сбивать гражданские самолеты, до совершенствования охраны расщепляющих материалов. Путин, отмечали критики в Вашингтоне, снова разыграл антитеррористическую карту.

В преддверии саммита я в последний раз встретился с Ахмадовым. С момента нашего знакомства прошло пять месяцев, и Ахмадов заметно изменился. Он был бодр и излучал уверенность, когда мы встретились в офисе Национального фонда демократии.

Сидя за столом, заваленным бумагами, в темном костюме и галстуке, он походил на начинающего вашингтонского политика. Казалось, он отлично себя чувствует в этой роли. Теперь у него своя квартира, помощник, занимающийся исследованиями, ему явно очень нравится произносить речи о Чечне и публиковать статьи о чеченском конфликте.

"Мое положение стабилизировалось, - сказал он, когда мы спускались в лифте покурить. - По-моему, я начал свыкаться с мыслью, что останусь в Америке. Я рад, что здесь начинают видеть Путина таким, какой он есть". Действительно, охлаждение отношений между Вашингтоном и Москвой никоим образом не подрывает доверие к Ахмадову, и он не может сдержать улыбку.

Его мобильный телефон звонит все так же часто. Ахмадов, похоже, стал еще популярнее, и спрос на него еще больше. На этот раз из Баку звонит его брат. "Я скучаю по своим родственникам", - сказал он, обменявшись с братом несколькими фразами на странной смеси чеченского языка с русским жаргоном.

По словам Ахмадова, он хочет посвятить остаток жизни поискам мирного урегулирования чеченского конфликта. Но, признает он, у него не так много надежд. "Сегодня ситуация в руках радикалов, и я боюсь за будущее Чечни".

Что бы ни сулило будущее Ильясу Ахмадову, он далеко ушел от тех дней, когда батрачил на ферме в Вермонте. "Фермер узнал о том, кто я, лишь в последний день, - улыбается Ахмадов. - Он сказал, что будущим летом я могу приехать на сенокос, если не сложатся дела в Вашингтоне".