"Я знаю, что меня арестуют. Уже есть приказ КГБ. Я исчезну до начала завтрашнего суда, на котором меня обвинят в распространении предвыборных листовок". Это последнее интервью Анатолия Лебедько, председателя Объединенной гражданской партии, одного из лидеров белорусской оппозиции и правой руки Александра Милинкевича. Лебедько дал это интервью корреспонденту Repubblica в ночь на понедельник, в палаточном лагере, устроенном диссидентами на площади Октября. Лебедько был арестован в пять утра, пока на 15 суток. Милиция арестовала его, когда он нес демонстрантам термос с горячим чаем. Его посадили в микроавтобус без номеров. Его обвинили в "терроризме" и "нарушении санитарных норм". Его могут приговорить к принудительным работам, а также к тюремному заключению или к смертной казни. До вчерашнего вечера никто не знал о его местонахождении. Родственники и активисты оппозиции напрасно разыскивали его в управлении секретных служб, в отделениях милиции, в судах. Поздно вечером анонимный источник сообщил адвокатам из Белорусского Хельсинкского комитета, что Лебедько находится в тюрьме на улице Окрестина, на окраине города. Он уже подвергался аресту, но осенью его освободили. На прошлой неделе его задерживали на несколько часов.

- Почему спецподразделения не применили силу для подавления выступлений протеста?

- Лишь присутствие иностранных журналистов и международных наблюдателей привело к отсрочке репрессий. Проблема в том, что народ не пошел на массовое восстание. По этой причине, лишь чудо может спасти тех, кто принял участие в манифестациях. Как только иностранные журналисты уйдут, режим начнет мстить.

- Какие доказательства нужны, чтобы кого-то арестовать?

- Белоруссия не правовое государство. Достаточно лишь обвинения. Площадь Октября контролируется телекамерами милиции. Они уже засняли всех манифестантов. Эти кадры послужат доказательством участия в несанкционированных выступлениях. Все, кто хотят установления демократии, проходят через жесткие допросы и тюрьмы.

- Почему вам удалось вывести на площадь лишь несколько тысяч человек?

- Страх парализовал народ. Население продолжает пребывать в неведении, что режим можно свергнуть. Население знает об организации и жестокости репрессивного аппарата. Но, как непоколебимый оптимист, я говорю: то, что удалось собрать несколько тысяч оппозиционеров, - важный сигнал.

- Какой сигнал?

- Это подтверждает то, что в Белоруссии вспыхнул огонь. Народ больше не хочет быть рабом: он впервые понял, что будущее может быть другим, что и мы тоже можем жить свободными, в нормальной стране.

- На основании чего вы пришли к такому выводу?

- КГБ терроризирует всех. Спецслужбы предупредили, что в воскресенье на площади будет бойня, теракты и аресты. И, несмотря на эти угрозы, несмотря на то, что армия изолировала центр Минска, в демонстрации приняли участие более 10 тысяч человек, они поставили палатки перед правительственным зданиями. Мы не могли и представить себе такое. Для Лукашенко 19 марта стало водоразделом, днем начала процесса, который уже нельзя остановить.

- Вы думаете, что можно заставить Лукашенко пойти на повторные выборы?

- Большое значение имеет международное внимание. Мир осознал белорусскую трагедию, он больше не может делать вид, что ничего не происходит. Диктатура Лукашенко стала проблемой, обсуждаемой западными правительствами. Взоры Европы, США и России обращены к Минску: теперь мы должны приложить усилия к тому, чтобы на саммите G8 в июле в Санкт-Петербурге обсуждался вопрос о жестокой диктатуре.

- Почему надежда на свержение Лукашенко сократилась до политической проблемы?

- Белоруссия - не Украина. И не только из-за характера: мы без газет, телевидения и парламента, мы изолированы, подвергаемся ежедневному личному контролю, мы раздавлены гранитной властью, нам нужно время, чтобы обрести смелость и свободу. Мы предприняли сражение в первый раз, и президент уже увидел призрак своего краха.

- Протест будет подавлен новыми арестами и исчезновениями людей?

- Все это произойдет довольно быстро. Я к этому готов и не испытываю страх, я горжусь тем, что окажусь в тюрьме, потому что борюсь за свою родину. Я переживаю за молодых людей, собравшихся на площади, и думаю о тех страданиях, которые им предстоит перенести. Власти попытаются расправиться с еще одним поколением, как с представителями поколения, исчезнувшими или оказавшимися в тюрьме в прошлые годы. Я прошу мировое сообщество не покидать нас, не забывать о нас, когда о нас уже не будет вестей.