Кремлевская система управления: контроль над государством и экономикой

Российский президент Владимир Путин, который в среду прибывает в Австрию с визитом, за семь с половиной лет своего правления создал из десятка наиболее доверенных лиц свой собственный "Атомиум" (огромное стальное сооружение в Брюсселе в виде молекулы железа, построенное в 1958 году к Всемирной выставке. - Прим. ред.).

Таинственность как определяющий государственный признак в самой большой стране мира - это традиция. Общественная фигура из числа тех, кто у всех на устах, придет к власти в России еще нескоро. Как и правительство, чьи министры сейчас появляются перед телекамерой лишь для краткого общения с народом, пытаясь тем самым принизить значение того, что уже по конституции кабинет лишь исполняет приказы могущественного президента.

Настоящая власть в России скрывается за кремлевскими стенами. И поскольку они достаточно высоки, то информация о настоящем соотношении сил очень скудна. Утечек из Кремля не бывает, снова говорят в России, вспоминая советское время. Тогда поток информации был еще скуднее и была изобретена так называемая "кремленология". Зачастую эта псевдонаука оказывалась бесполезной, а ее результаты - неудовлетворительными, однако это всегда было любопытно.

На восьмом году правления Владимира Путина поводья вновь натянуты. Однако это далеко не советская диктатура. На основе имеющейся информации можно в достаточной степени точно реконструировать структуру, которой Путин окружил себя на самом высоком уровне. "Как мы видим, Путин создал десяток мощных центров, своего рода систему сдержек и противовесов, которые при необходимости образуют временные союзы, однако в общем и целом конкурируют друг с другом", - рассказывает Алексей Макаркин из Московского института политических технологий, изучающий высшие политические кланы.

Обычно основной водораздел среди властной верхушки проходит между могущественными силовиками и лагерем либеральных экономистов. Но то, что разница между ними условна и либералы проповедуют не политическую свободу, а всего лишь минимизацию вмешательства государства в экономику, подчеркивает также исследовательница российской элиты Ольга Крыштановская, которая отмечает, что различия между ними существуют только в подходе к вопросам о выдаче лицензий на добычу нефти и о государственном влиянии на частный бизнес.

В конечном итоге для Владимира Владимировича Путина, инициалы которого совпадают с русской аббревиатурой, обозначающей валовой внутренний продукт, ВВП, речь идет о переподчинении активов стоимостью в сотни миллиардов долларов и контроле над их последующим использованием. Активы в нефтегазовой промышленности, металлургии, вооружении и на транспорте были частично объединены в "стратегические отрасли".

Из недоверия к силам, вернее, к конкретным фигурам, которые в постсоветское время разграбили страну и благодаря офшорам избежали каких бы то ни было выплат в бюджет, Путин прибег к помощи своих давних друзей и знакомых и наряду с политическим влиянием наделил их также надзорными полномочиями в отношении важнейших экономических секторов и крупнейших концернов.

Этот узкий круг имеет, как говорят в России, "доступ к телу", то есть к сильному и всемогущему главе Кремля. "У каждой из этих фигур есть свои люди, которых она продвигает и защищает от нападок конкурирующего лагеря", - полагает Макаркин.

Только двое из этой плеяды не являются бывшими сотрудниками КГБ. Это Дмитрий Медведев и Юрий Ковальчук. А некоторые служили с Путиным еще в ГДР. В общей сложности девять из доверенных лиц Путина, как и он сам, являются выходцами из Санкт-Петербурга.

В одной из бесед Путин высказал примечательное суждение о своей кадровой политике, вспоминал позднее Владимир Якунин, которого Путин два года назад поднял к себе на Олимп. Ее смысл заключается в том, чтобы выращивать людей, которых ставишь на наивысшие должности.

Якунин, известный своей любовью к Австрии и благодаря близости к церкви прозванный "православным чекистом", стал президентом "Российских железных дорог". Он запросил около 290 млрд евро, чтобы к 2030 году вывести крупнейшее транспортное предприятие мира в число лидеров. Не обладающий харизмой, как и Ковальчук, он является путинским соседом по даче под Санкт-Петербургом.

Сделка с Magna

Во время визита Путина в Вену его будет также сопровождать Сергей Чемезов, глава ворочающего миллиардами непрозрачного монополиста "Рособоронекспорт", который в силу своей должности является кем-то вроде теневого министра обороны. В эту структуру также входит монополист в области производства титана ВСМПО-Ависма и крупнейший автопроизводитель АвтоВАЗ. В интересах последнего в пятницу Чемезов подписал соглашение с фирмой Magna Франка Штронаха о создании совместного предприятия.

Надзор над ныне крупнейшим нефтяном концерном "Роснефть" был доверен Игорю Сечину. Он, почти никогда не появляющийся перед общественностью, считается тайным вдохновителем развала ЮКОСа, активы которого по большей части перешли к "Роснефти".

Виктор Иванов, начальник кадровой службы Кремля, контролирует авиакомпанию "Аэрофлот" и оборонный концерн "Алмаз-Антей".

Контроль особого рода, согласно скудным сообщениям средств массовой информации, возложен на Геннадия Тимченко. Он, проживая в Швейцарии, стал видной фигурой в торговле нефтью. Говорят, что он контролирует примерно четвертую часть (!) российского нефтяного экспорта. Борис Березовский, олигарх в изгнании, как-то назвал Тимченко и Юрия Ковальчука держателями "черной кремлевской кассы" в Швейцарии.

Свою область экономической ответственности в промышленности в целом, в области технологий, в судо- и авиастроении формирует и Сергей Иванов. А его коллега, тоже первый вице-премьер Дмитрий Медведев, возглавляет совет директоров "Газпрома" российского газового гиганта.

Кстати, в российской игре-угадайке вокруг наследования Путину в марте 2008 года последние два имени называются чаще всего. Порою звучат фамилии Якунина и Чемезова, реже - Сергея Собянина, которого два года назад Путин сделал главой кремлевской администрации. Не исключено, конечно, что все это отвлекающий маневр. Вполне возможно, что и здесь фаворитом окажется наименее публичный человек из круга властной элиты.