Из показаний на слушаниях, посвященных расследованию смерти принцессы Дианы, следует, что ее бурная частная жизнь вызывала "неодобрение" в королевском дворце.

Личный секретарь Дианы Майкл Джиббинс назвал четырех мужчин, чьи отношения с принцессой вызвали беспокойство при дворе. Это были Уилл Карлинг, капитан сборной Англии по регби, майор Джеймс Хьюитт, Джеймс Джилби (герой скандала, который прозвали "Сквиджигейтом") (частные телефонные разговоры Дианы с Джилби были записаны и опубликованы газетой "Sun". - Прим. ред.) и Барри Меннаки, бывший сотрудник охраны принцессы.

Джиббинс, в прошлом бухгалтер, проработавший секретарем принцессы лишь чуть более года, в своих показаниях на заседании Высокого суда сказал, что, по его мнению, телефон принцессы прослушивался в течение нескольких месяцев перед тем, как 31 августа 1997 года она погибла в автокатастрофе вместе со своим любовником Доди Аль-Файедом.

Королевский адвокат Майкл Мэнсфилд, представляющий интересы отца Доди, Мохаммеда Аль-Файеда, спросил Джиббинса, высказывала ли принцесса когда-либо опасение, что ее звонки прослушиваются. Джиббинс ответил: "Она никогда не высказывала такого опасения, но предпринимала определенные действия - например, сменила номер телефона - из которых было ясно, что это ее тревожит".

Джиббинс согласился с утверждением, что в "определенных кругах" не одобряли отношения принцессы с мужчинами. Он также добавил, что некоторые из идей и кампаний, которые она поддерживала, - например, кампания за запрет противопехотных мин - вызывали удивление.

Мэнсфилд спросил, исходило ли неодобрение не только от таблоидов, но и из самого королевского дворца.

"Я не уверен, что знал о таком непосредственно, но логика определенно наводила на эту мысль", - сказал Джиббинс.

В своих показаниях он сообщил, что высказал тревогу о том, как среагирует пресса после того, как Диана впервые объявила, что возьмет принцев Уильяма и Гарри в поездку на отдых к Мохаммеду Аль-Файеду летом 1997 года, до того, как начался ее роман с Доди. Но, сказал Джиббинс, улыбнувшись, она с видимой беззаботностью отмахнулась.

Джиббинс заявил в показаниях, что говорил с принцессой менее чем за двое суток до ее смерти в Париже, но она ничего не говорила ему о своей гипотетической помолвке с Доди Аль-Файедом.

Он также припомнил, какое потрясение и скорбь ощущались в Кенсингтонском дворце после аварии.

Рано утром персонал приехал во дворец, и Пол Баррелл, дворецкий принцессы, настаивал, что ему немедленно надо вылететь в Париж.

"Я должен сказать, что не совсем понимал, зачем ему нужно в Париж, но, учитывая обстоятельства, не собирался его удерживать", - сказал Джиббинс.

"Я не видел смысла в его поездке. Что он собирался сделать? Он сказал, что хочет позаботиться о принцессе", - заключил Джиббинс.

На заседании также были заслушаны показания Патрика Риу, который в то время занимал пост регионального директора Судебной полиции Франции в Париже. Риу сказал, что представители Мохаммеда Аль-Файеда объявили автокатастрофу "подозрительной" спустя 16 часов после того, как она произошла.

Однако Риу охарактеризовал обвинения, выдвинутые ими, как "чрезвычайно расплывчатые".

Суд был также ознакомлен со свидетельством о смерти принцессы, где в качестве причины смерти указан "несчастный случай", а также сказано, что состояние тела не создает каких-либо "медицинско-юридических проблем" - в смысле, что врач, который его осматривал, не видел необходимости в дальнейшем тщательном следствии.

Расследование в Лондоне продолжается.