На обложке книги "Путинская Россия" ее автор Анна Политковская названа "героиней пишущей братии". Ей 45 лет, она достаточна стара, чтобы помнить последние мрачные годы СССР, и достаточно молода, чтобы найти себе журналистскую нишу в новой России. Даже в этом уникальном переходном поколении она единственная в своем роде: одинокий голос, вызывающий восхищение, когда он звучит в атмосфере морального одичания.

В освещении проблемы Чечни Политковской нет равных, она рассказывает России и всему миру о том, что делается во имя постсоветского государства. И как многие пророки и правдолюбцы, она подвергается в своем отечестве гонениям, которые, впрочем, не заставляют ее замолчать.

Но при всей честности и мужестве в книге преобладает печаль. Хотя название наводит на мысль о том, что это описание России при Владимире Путине, она, как пишет автор в предисловии, по сути, является эмоциональными пометками "на полях жизни в сегодняшней России".

Политковская рассказывает о разложении советских вооруженных сил, детально описывает так называемую вторую чеченскую войну, развязанную Путиным, когда он был премьер-министром. В самом, пожалуй, сильном разделе она предлагает галерею в основном нелицеприятных портретов своих современников, показывая, как они живут в постсоветской России. Она рассматривает последствия захвата театра в Москве в 2002 году и заканчивает обвинительным приговором Путину, которого она считает второсортным кагэбэшником и плохим политическим лидером, чей недостаток воображения и привычка ждать приказов ускоряет скатывание России к советскому прошлому.

По одному пункту мы с автором серьезно расходимся. Политковская говорит, что хочет показать Путина "не так, как его привыкли видеть на Западе. Не через розовые очки". Но, читая статьи о России, по крайней мере в британской прессе, видишь, что с Путиным обходятся очень жестко, когда речь заходит о Чечне, организованной преступности и юстиции, и одной из причин этого является огромное влияние сообщений самой Политковской.

Может быть, скромность мешает ей сказать об этом, но взгляд на Россию, доминирующий на Западе, гораздо больше складывается под влиянием ее работы, чем под влиянием пропагандистской машины Кремля. Более того, западные читатели Политковской зачастую склонны на этом останавливаться, удовлетворенные тем, что Россия плоха, как они всегда и думали. Обычно они не обращаются к другим источникам - во многом потому, что на английском языке их совсем немного.

В России статьи Политковской отличает их живость и честность, но при этом они укладываются в более широкий контекст, которого нет за пределами страны. Среди изображенных ею современников - безжалостная бизнес-леди, достигшая процветания, и благородные неудачники.

Среди моих друзей примерно того же возраста есть жена преуспевшего бухгалтера, которая не может поверить, что ей теперь удастся "нормально" жить в Москве; социальный работник, помогающая больным женщинам, и исследователь демографического фонда. Роясь в памяти, они с трудом вспоминают, как вставали рано утром, чтобы успеть занять очередь у дверей пустых магазинов, и с усмешкой спрашивают: "Как мы это вынесли?" Есть и трагедии: рухнувшие браки, разрушенные карьеры. Но в целом осторожный оптимизм преобладает над отчаянием.

Политковская неоднократно признается в том, что еще большее отвращение, чем Путин, ей внушает масса россиян, похоже, довольных стабильностью и переизбравших его на пост президента. Заявляя об этом, она выступает как традиционный российский интеллигент, нетерпеливый и почти презирающий своих современников за то, что они не требуют большей справедливости и свободы. В заданном ею контексте она права, но она не обладает монополией на истину.

То, какой представляется Россия сегодня, зависит от того, считаем мы злоупотребления в Чечне, коррупцию и неправосудные решения реликтами прошлого или предвестниками репрессивного будущего. Политковская числит их по ведомству будущего. Посмотрим.