Стратегия, посредством которой российское руководство отражает критику, - это явная классика советской пропаганды, и пример тому - "Петербургский диалог"

Собственно, "Петербургский диалог" задумывался как инструмент сотрудничества на уровне гражданского общества. Однако он превратился в платформу большой политики. Исключением не стала и встреча в начале прошлой недели в Висбадене.

Ввиду непрекращающейся критики ситуации с положением гражданского общества в России российские представители использовали ее для продолжения кампании против западных обидчиков - успешно, как показывают отклики.

В 2006 году Кремль пригласил ряд американских и английских журналистов, а также пиарщиков, в частности, нью-йоркскую консалтинговую компанию по связям с общественностью Ketchum, центр Eurasia Strategy & Communications, новообразование со штаб-квартирой в Москве и Яном Прайдом во главе, а также фирму Russia & America Goodwill Associates (Монтерей) с президентом Джорджем Красноу.

С 2006 года англоязычный телеканал Russia Today и 300 его журналистов, 70 из них - иностранцы, представляет "глобальные новости с российской точки зрения", а информационное агентство "Новости" выкладывает немалые деньги за комментарии дружественных Кремлю иностранных журналистов.

Кроме того, оно начало издавать собственный журнал Russia Profile, состоящий исключительно из собственных статей, но выпускаемый с участием известных западных экспертов. Наконец, важнейшую роль играют встречи Валдайского клуба, где российский президент раз в год отвечает на вопросы западных комментаторов и аналитиков.

Задавать направление публичным дискуссиям пытаются не только российские политики. Главное здесь заключается в том, чтобы оперативно подобрать нужные факты и мифы, которые в случае необходимости не грех и исказить.

Этот инструмент чаще всего применяется в тех случаях, когда под влиянием негативных событий и тенденций имидж власти катастрофически портится, или накануне грядущих выборов. Остановить же надоедливую критику из-за границы всегда можно при помощи встречного обвинения в идеологическом противостоянии.

Западная критика обусловлена русофобией

В последние годы эта оборонительная цель обуславливает также пиар-кампанию, проводимую Кремлем. При этом в ней нельзя не заметить стереотипные аргументы и языковые штампы, которые используются в различных сочетаниях; причем частично они восходят к классике советской пропаганды.

Первый пример аргументации: причиной западной критики, вызванной скандалами вроде экспроприации собственности у Ходорковского и его ареста или убийств Литвиненко и Политковской, называется русофобия и предубежденность. За этой критикой, как утверждается, стоят темные силы ("олигархи" в изгнании, американское правительство, "Запад"), целью которых является ослабление России и разрушение национальной сплоченности посредством клеветы или даже поддержки террористов.

Второй пример аргументации: системе управляемой демократии, если хочешь избежать хаоса внутри страны, нет альтернативы. У России "собственный путь к демократии", для преодоления которого нужно время. Все это сопровождается высказываниями вроде: "Становление парламентской демократии в Западной Европе тоже продолжалось вовсе не десять лет" или: "Курс Путина поддерживают 70% населения и даже больше".

Третий пример: если кто-то сомневается в надежности России как поставщика энергоносителей, то это недопустимая "политизация экономических отношений". Европейские государства, которые стремятся к диверсификации своего импорта, рискуют тем, что предназначенные им нефть и газ будут перенаправлены в сторону Азии ("Ведь возникновение новой политической Евразии, где будут доминировать русские и китайцы, вовсе не в ваших интересах").

И, наконец: критика авторитарной системы наказывается демонстративным безразличием ("Большая и богатая Россия идет собственным путем") и крайней надменностью ("Собаки лают, караван идет").

Упрек в консервации прежних рефлексов времен холодной войны - западная профилактическая политика сдерживания в отношении великой энергетической державы и двойных стандартов в вопросах защиты прав человека - если что-то и затрагивает, то, прежде всего, российско-американские отношения.

С одной стороны, Москва намеренно игнорирует то обстоятельство, что Запад как единый фронт больше не существует, а с другой, не упускает возможности усугубить трансатлантические разногласия.

Агрессивная великодержавная риторика

В общем и целом самоуверенность московской пропаганды постоянно требует разъяснений. Настало время определить, насколько она серьезна, поскольку она молниеносно переходит из состояния изнеженно-плаксивой обидчивости (Россия - жертва западного унижения и высокомерия) к злобным наветам и обвинениям в подрывных планах, а также к агрессивной великодержавной риторике ("Мы всегда боролись лишь за восстановление того, что у нас было отобрано другими").

Этот синдром пограничного психического расстройства более всего отравляет атмосферу как раз там, где гражданские общества Германии и России пытаются осуществлять совместные проекты.

Если Россия хочет принадлежать европейской культуре, то она также должна уважать стандарты политической культуры. Но если политический класс Европы своей толерантностью в отношении российских проступков соглашается на ползучую эрозию собственных стандартов, то это может нанести удар по его собственной репутации.

Если в России честь человека не является неприкосновенной, если иностранные инвесторы не решаются рисковать своими деньгами ввиду отсутствия здесь должных правовых гарантий, то говорить об этом нужно прямо и откровенно.

Страна с антидемократическими традициями

Озабоченность тем, что недовольство Кремля может нанести ущерб сотрудничеству, неправомерна. Интерес России к Германии как партнеру в процессе модернизации слишком силен, чтобы пострадать от критики из Кремля. И то, что страна с такими антидемократическими традициями, как Россия, не может в один день превратиться в "демократию чистой воды", более чем понятно.

Однако если ведущие политики делают все, чтобы воспрепятствовать превращению своей страны в правовое государство, если при этом нарушается даже Европейская конвенция по защите прав человека, то критика не только возможна, но и необходима. Очевидная слабость демократической оппозиции лишь усиливает ответственность руководства России в том, чтобы изжить собственные защитные рефлексы и повести свою страну в Европу, причем не только на словах.

Генрих Фогель (1937) - член правления Фонда науки и политики, а также соучредитель Немецко-российского форума в Берлине