С 1945 г. демократы с негодованием воспринимают успехи на выборах праворадикальных партий. Однако еще никогда правым радикалам не удавалось в коалиции с правыми прийти к власти и получить при этом половину министерских портфелей. Стоит разобраться, где именно был нарушен неписаный закон Европы, - замечает автор статьи, анализируя причины возрождения национализма в европейских странах.

Хайдер - не Гитлер, и благополучная Австрия ничем не напоминает кризисную Германию Веймарского периода. Хайдер не хочет быть вторым фюрером, ему достаточно делать вид, как будто бы не существовало первого. Чтобы относится к гвардии Хайдера, не нужно носить свастики, нужно просто делать вид, что в тридцатые и сороковые годы не происходило ничего особенного. У молчаливого большинства, которое поддерживает коалицию Шюсселя/Хайдера, наблюдается провал в памяти.

Отцы-основатели Европейского Союза исходили из другого принципа. Они рассматривали Гитлера как поучительный пример того, до чего может дойти страна с высокой культурой, на что может быть способно свободное и просвещенное общество. Европейцы - протестанты, католики, атеисты, правые, левые - объединились не ?за? идеи, в которые они верили, а ?против? того, чего они боялись. Формирующееся европейское сообщество под впечатлением расистского фанатизма, советской диктатуры и опыта последних колониальных войн, выработало для себя целый ряд табу, защитных политических барьеров, которые должны были помочь цивилизованно управлять конфликтами, не имеющими решения. Европейское сообщество сделало ставку на общий ?рынок опасностей?, а не на общность идеалов. Именно этот принцип был нарушен в Австрии.

Во времена Третьего рейха австрийцы вели себя не хуже и не лучше немцев. Пути разошлись только после войны. Хайдер вывел эту тенденцию на поверхность: постоянное возвращение к урокам прошлого - немецкий феномен, у австрийцев - другой менталитет. А Хайдер насмехался над ?менталитетом раскаяния? тех, кто говорил о тех мрачных временах. Уже два поколения немцев заботит проблема поведения нации при Гитлере. Вслед за выплатой контрибуции державам-победительницам немцы подвергли сами себя болезненному процессу самоочищения, ?само денацификации?, как пишет автор. Этот процесс наложил неизгладимый отпечаток на многих людей, коренным образом изменив их жизнь. Рядовые австрийцы избежали этих душевных мучений: официально страна считалась занятой немецкими войсками, и австрийцы рассматривали себя в качестве первых жертв этой оккупации. Все опасности, исходящие со стороны внешнего мира, на этих ?европейских Гаваях? рассматриваются как химеры.

Австрийцы - предвестники ?новой амнезии?, пишет автор. После падения Берлинской стены в моде отрицание прошлого, которое близко к тому, чтобы стать излюбленным занятием для всей Европы. Европа закрыла скобки, завершила переходный период, зачеркнув все, что тогда произошло, начиная с собственного участия во всеобщей трагедии. Кажется, Европа готова все начать с начала. Милошевич использовал сербов, стремясь взять реванш за историческое поражение, а Путин снова апеллирует к вечной России. Он не создает вторую коммунистическую диктатуру, но он стремится создать новое посткоммунистическое искусство управления, которое может повесить над континентом новый ?железный занавес?.

Чеченцев в российской истории уничтожали неоднократно: сначала генерал Ермолов, затем Сталин. Сегодня в Чечне снова уничтожают свободу. Идея Хайдера об этническом суверенитете и колониальные методы Милошевича являются дополнением к автократичной традиции российского государства, которое со времен Петра Первого занимается поглощением малых народов, принуждая их к повиновению.

Любовь к свободе неделима. Она требует постоянных усилий, к ней нужно призывать - и в Москве, и в Вене. А если кто-то, подобно министру иностранных дел Франции Ведрину, называет Путина ?патриотом, озабоченного идеей величия своей страны?, то ему нечего возразить и против Хайдера. Если кто-то спокойно спит, пока уничтожаются города и деревни, то ему нельзя верить, когда он взывает к принципам. Европа ведет себя так, как будто бы на ее окраине не существует режима, сидящего на ?пороховой бочке?, пишет автор.