Принц Уильям позвонил Ее Величеству по закрытому телефону и сообщил, что королевский ребенок наконец родился. Что стоит за британским "бэби-шумом"? Возможно, этот ажиотаж "отвлекает массы от астрономических счетов за газ" и "пора покончить с монархией"? Нет, отвечает The Times, "в эпоху, когда размыты традиционные культурные различия и массовая миграция сделала национальную принадлежность бесполезной, наша монархия является тем, что нас объединяет и отличает от других стран".

Британская монархия обретает более современный и менее снобистский образ, пишет Фабио Кавалера в газете Corriere della Sera.

В больнице Святой Марии, в сьюте за 5 тыс. фунтов, шампанское включено, герцогиня Кэтрин Элизабет Миддлтон - Кейт - в 16:24 произвела на свет принца Кембриджского, внука леди Дианы, третьего правнука Елизаветы II, претендента на трон номер 3 - после Чарльза и Уильяма, пишет корреспондент. Его имя мы узнаем через несколько дней. Какая фамилия у него будет? Он будет Виндзор-Маунтбаттен или Уэльсский, как Уильям? Или только лишь Кембриджский? В любом случае он будет "народным королем", полагает автор.

Королева заявила, что она "счастлива", - она первой узнала о рождении. Этот ребенок станет первым монархом, который приведет британскую буржуазию на верхушку дворянской пирамиды. Это означает, что обстановка при дворе обретает новые и интересные черты, продолжает корреспондент.

"Предки Кароль, бывшей стюардессы и мамы Кейт, Харрисон и Голдсмит были шахтерами и столярами. Предки Майкла, бывшего пилота Королевских ВВС, папы Кейт, были торговцами и адвокатами. Символ бедности и амбиций, Миддлтон-Голдсмит - сегодня состоятельные предприниматели. Пролетарии, ставшие буржуа", - пишет корреспондент.

"Кейт убедила Уильяма пожениться. В нужный момент она стала королевой-супругой и королевой-матерью, первой королевой с высшим образованием и первой королевой, которая ходила по подиуму в нижнем белье (в университетские времена), - рассказывает автор. - Ее сын станет королем по наследственному статусу, но будет буржуазным Миддлтоном с пороками и достоинствами буржуа".

Архиепископ Кентерберийский принял его с христианским смирением, написав в Daily Mail: "Это один из многих младенцев, которые родились". Это простое и глубокое резюме baby-day, заключает корреспондент.

Писатель Лионель Шрайвер удивлен ажиотажем вокруг младенца: у британской монархии нет реальной власти - разве что способность создавать пробки у Букингемского дворца. Вдобавок страна еле-еле выползает из рецессии. Но, возможно, в том-то и дело: ажиотаж вокруг королевской семьи "отвлекает массы от астрономических счетов за газ", пишет он на страницах The New York Times.

Однако британская культура рушится под натиском импортных фильмов и иммиграции, и граждане отчаянно пытаются сохранить национальное самосознание. В этой ситуации рождение принца "символически увековечивает прочность страны", говорится в заметке.

Британское помешательство на принце - здоровая реакция. Почти никто из современных британцев не сознается в аристократизме - неохота нарываться на враждебность и классовую ненависть. Потому-то добрые пожелания крохотному принцу так обнадеживают, подытоживает Шрайвер.

"Родился будущий монарх" - так озаглавлена редакционная статья в The Times.

Принц родился в эпоху, когда благодаря технологиям размыты традиционные культурные различия, когда массовая миграция сделала расовую принадлежность бесполезной и даже опасной основой для национальной самоидентификации, пишет издание. В эту эпоху наша монархия является тем, что нас объединяет и отличает от других стран, пишут британские журналисты. Вот почему это событие национального масштаба.

"Монарх является символом страны, - пишет The Times. - И, чтобы добиться успеха, королю необходимо понимать и отражать чаяния своей страны и овладеть искусством передавать это понимание при помощи малейших жестов, самых незаметных сигналов".

От своего отца принц мог бы научиться необычному виду смелости - смелости быть нормальным человеком настолько, насколько позволяет ему его роль, полагают авторы статьи. Его самым важным отступлением от традиции стал выбор невесты - исключительно по любви и не из высшего света. "Пусть их история любви продолжается долго! Ничто так не огорчало сторонников монархии, как постепенный распад первого брака принца Уэльского", - говорится в статье.

Не меньше, чем любовь, принцу понадобится мудрый совет, продолжает издание и перечисляет те вызовы, с которыми, возможно, придется столкнуться наследнику престола. Упоминаются отношения Англии с Шотландией и угроза раскола в Англиканской церкви из-за вопроса однополых браков и посвящения женщин в епископский сан. В Британии будет расти неравенство доходов и необходимость инкорпорации в общество все большего числа иммигрантов, рисуют картину будущего авторы статьи. Ее знаменитые университеты, возможно, будут обучать больше иностранцев, чем британцев, а в столице "белые британцы" составят меньшинство.

"Задача лидеров Британии поколения новорожденного принца не должна состоять в борьбе с долговременным упадком. Наоборот, задача в том, чтобы возродить и использовать амбиции викторианцев в более толерантном и просвещенном столетии", - полагает издание.

Скромная Кейт затмила беспокойную Диану, считает журналист Le Figaro Флорантен Коллом.

История любви Уильяма и Кейт разительно отличается от истории Чарльза и Дианы. Во-первых, герцог и герцогиня Кембриджская поженились по любви, в то время как принц Чарльз, ведя под венец Диану, был тайно влюблен в свою нынешнюю жену Камиллу, утверждает автор. Во-вторых, Кейт сумела стать своей в королевской семье.

Первые шаги герцогини Кембриджской в качестве члена королевской фамилии заслужили одобрение самой королевы. Кейт взяла под опеку три благотворительные организации и Национальную портретную галерею. Она не совершила ни одной оплошности во время появлений на публике, говорится в статье.

До последних месяцев беременности она проводила большую часть времени, занимаясь домашним хозяйством в коттедже супругов на острове Англси в Уэльсе, рядом с местом службы принца Уильяма, однако после рождения наследника пара обоснуется в Лондоне, в Кенсингтонском дворце, говорится в публикации.

Пока весь мир радуется первенцу принца Уильяма и герцогини Кейт, Гамильтон Нолан в блоге Gawker пользуется новостным поводом для того, чтобы высказаться совсем в другом ключе.

У Нолана масса претензий к британской правящей династии, в основном финансового свойства. "Средства к существованию она сосет из государственной казны, изрядно обогащаясь за счет бедных сограждан-налогоплательщиков, - говорится в статье. - Это все равно что обложить американцев налогом на содержание семьи Кардашьян". Члены королевской семьи не сидят в Букингемском дворце ежедневно с девяти до пяти, позируя туристам для фото по 25 долларов за штуку, продолжает автор. Да если бы и сидели, мы бы уже точно не стали платить им за это 50 млн долларов в год. Максимум шесть фунтов тридцать один пенс в час". Как система управления монархия, по мнению автора, зиждется на "непотизме" и "стратегических альянсах".

"Ради всего святого, пожалуйста, дайте королевскому ребенку вырасти свободным от пут этой преступной группировки", - призывает напоследок Нолан.

Экономисты IHS Global Insight проанализировали возможное воздействие на британскую экономику рождения наследника престола и заключили: "вероятно, оно будет ограниченным", но "в целом позитивным", пишет The Wall Street Journal.

В числе позитивных моментов экономист IHS Говард Арчер называет рост продаж сувениров и алкогольных напитков и, возможно, повышение потребительского доверия британцев, желающих погреться в лучах королевского величия.

В отличие от Олимпийских игр, появление нового члена королевской семьи не влечет за собой никаких крупных инфраструктурных проектов, указывают эксперты. Влияние на туризм тоже будет минимальным - это событие хорошо освещается на телевидении, но не предполагает личных поездок. Что касается сувениров, то они производятся в основном за границей.