С тех пор как Владимир Путин сказал речь на Мюнхенской конференции по безопасности в прошлом месяце, в которой критически высказался о тенденции США к односторонней политике, часто звучит выражение "новая холодная война". Но действительно ли в данном случае речь идет об этом?

Речь президента России не была объявлением новой холодной войны. Такой декларацией могло быть что-то вроде: "Послушайте, вы используете односторонний подход - нам это надоело, и мы тоже собираемся начать осуществлять односторонний подход". Путин имел в виду совсем не это.

Он имел в виду следующее: "Соединенные Штаты применяют односторонний подход; мы считаем это ошибкой, так как это создает новые кризисы и проблемы, и мы призываем США вернуться к многосторонней схеме. Россия все еще готова к сотрудничеству по общим проблемам на многосторонней основе".

Путин высказал вопросы, которые Россия задавала неоднократно, не получая на них ответов. Меня в этой ситуации огорчает то, что даже после этой речи никаких ответов мы так и не получили.

Основной вопрос заключается в том, готовы ли США и впредь применять военную силу или угрозу военного наступления без резолюции Совета Безопасности ООН. Это очень важно. Мы видели, что случилось в Косово и Ираке. Мы хотим знать, извлекли ли Соединенные Штаты уроки из этих событий и могут ли такие ситуации повторяться в будущем, если в СБ нам не удается прийти к согласию.

Еще один вопрос касается того, что произойдет в сфере стратегической стабильности, если мы не знаем, что происходит со стратегическими боеголовками США, которые списываются: они утилизируются, уничтожаются или хранятся?

Еще один вопрос: что будет с обычными вооруженными силами в Европе?

В 1997 году мы пришли к четкому соглашению, что на территории новых членов НАТО не будет размещаться существенных вооруженных сил. Теперь же мы видим пять тысяч солдат в Румынии и Болгарии - формально относящихся к США, а не к НАТО. Либо мы - партнеры и не обманываем друг друга, либо у нас возникают проблемы.

То же, разумеется, касается планов США установить компоненты своей противоракетной системы в Восточной Европе. На мой взгляд, эффективность этой системы под вопросом, и она не меняет ситуации в военном отношении.

Предположим, что возникла реальная ракетная угроза со стороны Ирана или Северной Кореи. Я вижу как минимум два более естественных места для размещения ПРО. Одно из них - Турция, страна, входящая в НАТО и граничащая с Ираном.

Второе место, на мой взгляд, это Россия. Учитывая, что Россия находится между Северной Кореей и Европой, между Северной Кореей и США, между Ираном и Европой и между Ираном и США, я не понимаю, по какой причине Соединенные Штаты никогда не рассматривали Россию в качестве партнера в данном вопросе.

Сейчас об этом идут бурные споры как в НАТО, так и в ЕС. Многие страны недовольны попытками США сформировать решение на двусторонней основе, ибо такие попытки нивелируют смысл конструктивного диалога НАТО-Россия, который был между нами на протяжении многих лет.

Если мы не получим ответов на эти вопросы, я не исключаю возможности, что отношения с США могут в будущем серьезно ухудшиться. Однако пока это не так. Мы находимся на важном и решающем этапе, когда перед США стоит выбор - действовать прозрачным и понятным образом или продолжать игнорировать Россию.

Если США продолжат действовать односторонне, не давая ответов, это чревато кризисом. Такой кризис может произойти, если мы перестанем вступать в коммуникацию и начнем действовать односторонне. Россия может, например, признать независимость некоторых "односторонних" территорий, таких как Южная Осетия или Абхазия, если США признают независимость Косово без резолюции Совета Безопасности.

Следующий год будет сложным испытанием, так как президенты России и Америки должны будут действовать в соответствии с интересами национальных выборных кампаний, а не интересами двусторонних отношений. Пространство для маневра России будет ограничено. Большинство россиян разочарованы тем, что происходит у них в стране, и чаще всего объясняют это излишней мягкостью России. Любой политик, не проявляющий достаточной жесткости, рискует потерять поддержку.

Я лично убежден в необходимости дружбы и сотрудничества. Однако, если такие политики, как я, должны убедить россиян, нам надо найти ответы на эти вопросы и услышать более убедительные аргументы со стороны наших американских партнеров в отношении того, почему они считают свой подход лучшим.

Константин Косачев - глава Комитета по международным делам российской Госдумы