Хавьер Солана, которому нравится титул "верховного представителя ЕС по единой внешней политике и политике в сфере безопасности", конечно, как будто создан для этой должности. В понедельник, когда силы быстрого реагирования Евросоюза объявили "действующими", он убеждал европейских министров обороны в том, что необходимо сократить зияющий "разрыв между возможностями" Европы и США, но затем сразу же признал, что создание этих сил движется медленно, и пока они не способны осуществлять какие-либо миссии, сопряженные с риском.

Это еще один маленький пример того, как ЕС попадает в смешное положение, когда расстояние между желаемым и действительным чересчур велико, особенно при попытках добавить к своему экономическому весу военные мускулы.

Но бывают моменты и похуже. Месяцы разногласий перед войной в Ираке превратили в посмешище амбиции ЕС играть важную роль на мировой арене, когда главные члены СБ пошли каждый своим путем, а недосягаемо сильная Америка выбирала союзников в "новой Европе" Дональда Рамсфельда. Солана вынужден был признать, что его должность с высокопарным названием стала бессмысленной.

Основная проблема, конечно, состоит в том, что ЕС, как печально заметил министр иностранных дел Германии Йошка Фишер, "не воюет". Никогда и не предполагалось, что Евросоюз будет воевать. Полвека назад его отцы-основатели, исходя из собственных интересов, пожертвовали частью национальных суверенитетов, объединившись ради того, чтобы конфликт между ними стал невозможным.

Клуб, первоначально состоявший из шести членов, а теперь насчитывающий 15, должен вырасти до 25 и остается притягательным для других. У его членов общий рынок, которым управляет наднациональная комиссия, общий парламент и суд, который интерпретирует его законы. Они намерены принять конституцию, чтобы было ясно, кому принадлежит власть. Почти у всех - общий центральный банк и единая валюта. Вмешательство во внутренние дела друг друга стало нормой.

В отношениях с внешним миром они добились прогресса в формировании единой внешней политики, наиболее очевидного на балканских задворках, где торговля, гуманитарная помощь, дипломатия и небольшой военный компонент дополняют друг друга. Удалось продвинуться вперед даже на ближневосточном минном поле.

Можно сделать и больше, хотя, пожалуй, не намного. Планы по модернизации международных отношений являются важной целью конституции Валери Жискар д'Эстена.

Британия, которая во многих отношениях является членом союза лишь наполовину, утверждает, что разделяет эти амбиции. Но она противодействует предложениям европейского министра иностранных дел и дипломатических служб - на том основании, что такими вещами должны заниматься не союзы, а правительства. Ни Британия, ни Франция, скорее всего, не пожертвуют своими местами в Совете Безопасности ООН ради коллективного европейского присутствия, а это единственный очевидный способ дать ЕС реальную роль в международных делах.

С единой обороной ? важнейшим символом суверенитета ? дело обстоит еще сложнее. Нейтральные страны, Австрия и Финляндия, недовольны, а атлантисты ? Британия и Испания ? избегают шагов, которые не согласованы с НАТО. Предпринятая в апреле попытка создать независимый военный штаб ЕС, когда Франция и Германия объединились с Бельгией и Люксембургом, оказалась неудачной шуткой.

Признание границ того, что делает ЕС, не означает отмену его достижений: правительства дали ему возможность быть глобальным игроком в торговле, бизнесе и вопросах, касающихся окружающей среды. Никакие трансатлантические связи не являются более значимыми, чем отношения между торговым комиссаром ЕС Паскалем Лами и его вашингтонским коллегой Бобом Зеликом. Слияния, блокируемые Брюсселем, влияют на рынки в Нью-Йорке и Токио. Но понимание различий во взглядах на стальные тарифы, парниковые газы и обычные вооружения имеют решающее значение для дебатов о роли ЕС в мире. Эти различия не исчезнут, даже если европейцы удвоят расходы на оборону.

Консервативный американский философ Роберт Каган утверждает, что, когда американские "воины" будут вести сражения в мире после 11 сентября, самодовольные и не желающие рисковать европейцы смогут только "быть на подхвате".

Каган преувеличивает, но преувеличение может оказаться полезным, если оно заставит европейцев понять, в чем заключаются их преимущества.

Опасность состоит в том, что Европа будет сопоставлять себя с Америкой, не располагая необходимыми материальными и политическими средствами. Оптимисты в Брюсселе считают, что волна антивоенных настроений может превратиться в массовую поддержку интеграционных процессов. В конце концов, несколько лет назад и евро был фантазией. Однако в настоящее время могущественная Европа существует только в головах одержимых федералистов.