Британия должна понимать: шанс, что Россия выдаст Андрея Лугового для предъявления ему обвинения в убийстве Александра Литвиненко, практически равен нулю.

Если она будет очень настаивать на экстрадиции, отношения на какое-то время сильно ухудшатся. Возможно, именно такое жесткое послание хочет адресовать России Тони Блэр перед уходом с Даунинг-стрит. Если так, он выбрал подходящий момент: ссоры, затеянные Россией с соседями и странами ЕС, сыграют ему на руку. Тем не менее правительство должно хорошенько подумать над тем, чего оно хочет добиться в этом споре, если Россия не экстрадирует Лугового (что вероятнее всего).

Что касается России, ее реакция покажет, склонна ли она к более масштабной ссоре, или, если она рассматривает это дело обособленно, хочет ли она сохранить общие позиции на других фронтах. Первая реакция России была однозначной: Россия не может выдать Лугового Британии из-за конституционного запрета на экстрадицию российских граждан в другие страны, заявила Генеральная прокуратура. Вторая юридически обоснованная причина отказа: Уголовный кодекс РФ также исключает возможность экстрадиции гражданина за совершение преступления за границей.

Однако в российской прокуратуре оставили открытой возможность суда над Луговым на родине, предложив своеобразный компромисс (если того захочет Россия), на который Британия не может слишком полагаться. Кремль назвал смехотворными заявления, сделанные Литвиненко на смертном одре, - о том, что президент Путин приказал убить его в отместку за постоянную критику.

Ответственность за затруднительное положение, в котором оказалась Британия, не лежит на Королевской прокурорской службе. Глава прокурорской службы сэр Кен Макдональд справедливо назвал преступление "крайне тяжким", дав понять, что он считает представленные ему доказательства достаточным основанием для предъявления обвинения.

Скорее наоборот, он недооценил резонанс дела: это было ужасное отравление, ставшее причиной исключительно болезненного умирания жертвы, загрязнившее центр Лондона и погрузившее взбудораженную страну в мысли о мрачных заговорах времен холодной войны. То, что полоний-210 способен оставить криминалистический след по всей Европе (а это, конечно, не предусматривалось разработчиками плана) - единственное, что можно сказать о нем хорошего.

Даунинг-стрит поступала совершенно правильно, не посягая на независимость судебного процесса, как бы скептически некоторые в России ни относились к этому понятию. Она ничего не сказала о том, какова будет ее реакция, если Россия отклонит запрос об экстрадиции. Но слишком хорошо понятно, что этот вопрос можно и не рассматривать.

Британское правительство не хочет разрывать политические и экономические связи с Россией - помощь Москвы безотлагательно нужна ему в вопросах об Иране, Косово, климатических изменениях, и это только начало. Но не хочет оно и отступиться, сделав вид, что такое убийство на британской земле допустимо.

В этом деле нет ничего, что бы сделало отношения Британии и России лучше. Вопрос в том, насколько хуже они станут и до какой степени страны дадут ссоре распространиться на другие сферы их общих интересов.