Колетт Авиталь, израильскому депутату от "Аводы", все ясно: у Израиля не было иного выбора, кроме как начать войну в Ливане. Она яростно критикует высказывания руководителя швейцарской дипломатии Мишлин Кальми-Рей, но все же задумывается о сегодняшнем месте своей партии в израильской политике.

- Сейчас у всех на устах один вопрос: проиграл ли Израиль войну?

- Ни одна сторона не может похвалиться тем, что она выиграла эту войну. Это ведь не классический конфликт, это война с партизанами, у которой не бывает конца. Мы обнаружили, что на нас было нацелено 13 тысяч ракет, и с этой угрозой нашему существованию нужно было покончить. Да, в этом смысле мы достигли поставленной цели, хотя о военной победе речь не идет - для этого понадобилось бы больше времени. Теперь на юге Ливана место "Хизбаллах" займут ливанская армия и международные войска. Если бы мы не взяли на себя инициативу, никто бы за нас этого не сделал.

- Однако практически все считают, что израильский ответ был несоразмерным...

- На войне все несоразмерно. 250 ракет, ежедневно падавших на Израиль, были несоразмерными, миллион израильтян, которым пришлось бежать из своих домов - это тоже было несоразмерным. Но я что-то не слышала, чтобы ваш министр иностранных дел или другие руководители сетовали на эту несоразмерность.

- Наблюдатели и международные организации обвиняют вас в преднамеренном нанесении ударов по гражданским объектам. Что вы на это ответите?

- Тем, кто нас обвиняет, лучше было бы поинтересоваться, где были спрятаны ракеты "Хизбаллах". Нужно попытаться понять, что израильское население, наоборот, возмущено тем, что, как оно считает, на карту была поставлена жизнь наших солдат. У нашей армии был выбор между применением авиации и использованием сухопутных сил. Многие наши солдаты погибли потому, что мы выбрали второе - именно для того, чтобы избежать гибели мирных ливанцев.

Знаете ли вы, например, что боевики "Хизбаллах" прятались в мечетях? Какова была бы реакция вашего министра, если бы мы приняли решение бомбить мечети вместо того, чтобы вступать в рукопашные схватки?

- В самом Израиле многие критики говорят о том, что армия была к этим событиям не готова. Нужно ли было начинать войну в таких условиях?

- Отчасти я разделяю эту критику. Если вам нужно доказательство, что Израиль не осуществил свою давнюю мечту, то оно налицо. Резервисты не были обучены, разведывательные ведомства были недостаточно информированы, убежища для населения были не готовы... Фактически это была неготовность во всем. И я действительно считаю, что в таких условиях мы могли бы подождать еще неделю. Но, поддавшись уговорам военных, министры подумали, что можно будет быстро нанести решающий удар по "Хизбаллах" и уничтожить большую часть ее потенциала. Поначалу речь шла о весьма ограниченной по времени операции.

- Вы говорите, что вы отвечали на угрозу существованию государства. Но, реагируя таким образом, не сделали ли вы своего противника еще сильнее, чем он был? Лидер "Хизбаллах" Хасан Насралла никогда еще не пользовался такой популярностью...

- А что надо было делать? Это был выбор между проказой и холерой. Мы не могли не защищаться. Потому что Насралла счел бы это признаком слабости.

- В министерстве обороны руководство операциями осуществлял лидер "Аводы" Амир Перец. Нанесет ли это ущерб вашей партии?

- Перец оказался в драматичной ситуации. Если он согласился возглавить министерство обороны, то сделал он это для того, чтобы урезать его бюджет и направить больше денег в социальную сферу и образование. Бог знает, были ли его идеи стоящими. Ведь именно из-за них избиратели нам поверили, и мы вошли в правительство. И вот вместо всего этого мы ведем войну. Многие сегодня задаются вопросами.

- Должна ли "Авода" уйти из правительства?

- Нам следует серьезно поставить перед собой этот вопрос. Нужно будет взвесить, что для нас важнее: возможность влиять на решения правительства или нести ответственность за себя. На войну ушло 6 млн шекелей, и весь север страны разрушен. Откуда брать деньги? Из социальной сферы? Предстоит принять важные решения.

- А палестинцы? Все, как говорят, идет к концу "одностороннего размежевания" на Западном берегу Иордана?

- Я этого очень опасаюсь. Израильское общественное мнение очень сильно травмировано и исполнено пессимизма. Теперь люди думают, что даже если мы вернемся к своим признанным границам, наши враги будут продолжать желать нам смерти. А в Израиле никто кончать самоубийством не хочет.