"Ливан - это жизнь" - написано на огромном транспаранте, возвышающемся над толпой, наводнившей площадь Мучеников, собравшейся для того, чтобы попрощаться с последней жертвой необъяснимой и жестокой смертельной драмы, которая уже унесла жизни шести человек. Стоит отдать должное автору этого слогана. По какой другой причине, если не для того, чтобы подтвердить свое фундаментальное право на жизнь, право на то, чтобы быть хозяевами своей судьбы, сотни тысяч ливанцев превратили похороны Пьера Жмайеля в манифестацию против "врагов Ливана"? Как будто бы эта многочисленная толпа хотела заявить кукловодам этой жестокой "машины преступлений", согласно определению премьера Синьоры: "Мы здесь, вы не заставите замолчать весь народ".

Так порой происходит, что боль пробуждает сознание, подталкивает к новым свершениям. "Движение 14 марта", родившееся на волне протеста против убийства бывшего премьера Рафика Харири, казалось, замкнулось в себе самом. Правительство Синьоры, политическое детище этого движения, переживало тяжелые дни. Война между Израилем и "Хизбаллах" выявила его слабость, по меньшей мере, в плане способности сдерживать агрессивность Партии Бога, партии оппозиционной и одновременно представленной в правительстве. Партии националистической, с одной стороны, и дружественной по отношению к Сирии и тесно связанной с иранской теократией - с дугой.

Вчера "Движение 14 марта", по-видимому, возродилось. Лидеры политических объединений, которые у праха Харири дали жизнь "революции кедров", чтобы освободить Ливан от тяготящего сирийского присутствия, добиться вывода сирийских солдат, собрались вчера у гроба Пьера Жмайеля. И если слова отца молодого убитого министра, бывшего президента Амина Жмайеля, будут подтверждены делами, то значит вчера "началась вторая интифада за независимость Ливана". Он сказал именно "интифада", использовав то же слово, что и палестинцы, назвавшие так свое восстание против израильской оккупации.

Собор Святого Георгия бледнеет на фоне мечети Мохаммеда эль-Амина, подаренной Рафиком Харири ливанским суннитам. Символы политической и религиозной власти сконцентрированы здесь, в самом центре города. Но следует пройти дальше, в бедные кварталы южных окраин, чтобы увидеть святые места шиитской "Хизбаллах".

Солдаты в полной боевой выкладке патрулируют улицы и площади. Весь центр в плотном кольце безопасности. Резиденция правительства больше походит на осажденную крепость, бастион, подвергающийся атакам. Не случайно утренние газеты опубликовали призыв Синьоры к министрам, чтобы те вместе с семьями перебирались в правительственную резиденцию, где, как он надеется, они будут в безопасности. До тех пор, по крайней мере, пока парламент не ратифицирует решение ООН о создании международного трибунала по делу Харири. В наступлении против правительства Синьоры достаточно будет убить еще одного министра, чтобы заставить премьера уйти в отставку, что приведет к отмене трибунала, который должен судить виновных в убийстве бывшего премьер-министра.

Уже после траурной церемонии в маронитском храме заместитель министра иностранных дел Италии Уго Интини, присутствовавший на похоронах, скажет, что после пролитой крови и такой сильной боли Ливан, кажется, "получил прививку" от гражданской войны. Но, судя по всему, вакцина начнет действовать еще не скоро. Толпа, состоящая в основном из сторонников "Ливанских сил", ведущей христианской партии, и партии, основанной Жмайелем, воспользовалась своим присутствием при этой смене непосредственных участников траурной церемонии, чтобы выразить свое отношение к политическим лидерам. Освистывания и гримасы неодобрения были адресованы представителям шиитской партии"Амаль", вышедшей из правительства вместе с союзниками из "Хизбаллах". Но ее лидер Набих Бери все же имел смелость присутствовать на похоронах.

Президент Лахуд, получивший от сирийцев продление своего мандата, не показывается. После месяцев тяжелого молчания, Лахуд неожиданно проснулся, объявив правительство Синьоры "нелегитимным" после ухода шести министров. Стоит подчеркнуть, что если бы Лахуд появился на похоронах Пьера Жмайеля, то подверг бы свою жизнь опасности. "Прогоним агента Асада из Баабды", - написано на одном из плакатов.

Громкими криками собравшиеся приветствовали Самира Джааджаа: "Доктор! Доктор!", - скандировала толпа, приветствуя лидера "Ливанских сил". Как известно, прежде чем окунуться в политическую жизнь, Джааджаа изучал медицину.

На этой площади бойцы новой ливанской интифады дали выход своему гневу в отношении Сирии, Ирана, "Хизбаллах" и их союзников. Генерал-христианин Мишель Аун изображен на одном из плакатов с опущенной головой. "Слезы Синьоры сильнее, чем бомбы Насраллы", - кричали собравшиеся.

С трибуны, защищенной пуленепробиваемым стеклом, лидеры "14 марта" призывают к диалогу и угрожают. Саад Харири, сын и политический наследник Рафика Харири, в очередной раз выступил против режима Дамаска: "Национальное единство сильнее их оружия, их преступлений и их терроризма". Друз Валид Джумблат вновь поднял тему диалога, о котором в вечернем выступлении по ТВ говорил и Синьора. Толпа ликует, когда Самир Джааджаа говорит с трибуны: "Они хотят столкновения? Они его получат".