"Если вы посмотрите на поведение России в последние месяцы, то можете подумать, что руководство страны стремилось подорвать Запад. (...) Но картина более сложная", - пишет на страницах The New York Times Кадри Лийк, старший научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям и эксперт по внешней политике России.

"Это правда, что Россия по-прежнему считает Запад своим главным противником, но ее внешняя политика все больше направляется необходимостью научиться действовать в мире, в котором больше не доминирует Запад. За заметным исключением Украины - контроль над которой, похоже, является очень личной и искренней целью президента Владимира Путина - Кремль действует осторожно в мире, который он считает раздробленным и сложным, - говорится в статье. - Однако Запад, видя в России непримиримого врага, находит заговор там, где может быть хаос. Москва часто совершает похожую ошибку и предполагает, что Запад тоже хочет ее повергнуть. Эти устаревшие точки зрения, усугубленные изоляцией, навязанной пандемией, потенциально опасны - в лучшем случае, они приводят к недопониманию, а в худшем - к конфронтации. И когда есть ощутимая угроза эскалации, как на Украине, особенно важно, чтобы каждая сторона четко видела другую".

"Во вчерашнем мире, где доминировал Запад, все было иначе. Противостоя одному антагонисту, Россия знала, чего она хочет достичь и как ставить свои цели. (...) Но сейчас для России мир действительно ощущается "многополярным". (...) Новый мир настолько хаотичен, что Москва считает почти любое долгосрочное планирование бесполезным. (...) Чтобы ориентироваться на этой более сложной местности, Россия экспериментирует с военизированными вторжениями, прокладывает себе путь к рычагам влияния, полагается на ограниченные или временные меры и часто предпочитает делать меньше, чем больше. Так или иначе, это объясняет ее вовлеченность в дела Сахеля, Ближнего Востока и Кавказа", - считает Кадри Лийк.

"Безусловно, в шагах Москвы есть лежащая в их основе цель. Но обычно она не напрямую о Западе. Скорее, она о приспособлении к миру, который сейчас определяется главным образом конкуренцией между Америкой и Китаем. Чтобы не попасться между ними двумя, Россия надеется нарастить региональные рычаги влияния - в Западной Африке, на Ближнем Востоке, на Балканах - для усиления своей переговорной позиции в неопределенном будущем. (...) К примеру, участие России в делах Сирии могло начинаться как попытка предотвратить падение режима Башара Асада - что действительно сталкивалось с позицией Запада. Но в наши дни речь идет о региональных рычагах влияния и бонусах, которые они приносят, в том числе о статусе глобального брокера и способности заставить Саудовскую Аравию учитывать точку зрения России при принятии решения о квотах на добычу нефти. Запад, сосредоточенный на прежнем образе России как коварного противника, упускает большую часть этого", - отмечается в публикации.

"Но неправильное толкование идет в обоих направлениях: Россия также приписывает Западу устаревшие мотивы. И самые большие заблуждения касаются ЕС. Поразительно, но внешнеполитический истеблишмент Москвы, похоже, преимущественно пришел к выводу, что блок пытался активно использовать антикоррупционного активиста Алексея Навального в качестве своего агента для разрушения политической системы России. Обвинение, конечно, неправильное. Европа реагировала на cлучившиеся события - предоставив Навальному, отравленному в августе прошлого года, лечение и выразив свое недовольство после того, как он был арестован по возвращении в Россию - единственно возможным способом". Также к неверным интерпретациям автор относит визит в Москву главы внешнеполитического ведомства ЕС Жозепа Борреля в начале февраля: "так как он состоялся вскоре после ареста Навального, многие в Москве истолковали его как приезд очередного европейца с целью прочитать России лекцию о том, как организовать ее внутреннюю жизнь. Но на самом деле визит Борреля подпитывался противоположной тенденцией в мышлении Европы - согласно которой блок неохотно, но должен принять Россию такой, какая она есть, и стремиться к сотрудничеству там, где это возможно (...)". "В Москве сейчас ЕС рассматривается как близкий к враждебной державе, с которой невозможно найти общий язык", - полагает автор.

"Мнение о США в настоящий момент менее искажено, - отмечает Лийк. - (...) Но и эти отношения не свободны от неверных толкований. Самое опасное снова вращается вокруг Украины. Некоторые в Москве опасаются, что США могут создать что-то вроде военной базы на Украине или побудить Украину вернуть себе оккупированные Россией районы Донбасса с помощью военной силы. Другие надеются, что Байден, нуждающийся в России для сдерживания Китая, поможет России добиться своего на Украине - либо путем оказания давления на президента Владимира Зеленского, чтобы он разрешил Москве иметь влияние на будущий процесс принятия решений в стране, либо, что еще лучше, официально объявив дверь в НАТО закрытой для таких стран, как Украина. Эти надежды и опасения, в равной степени нелепые, несомненно, лежат в основе нынешних перемещений российских войск вдоль границы с Украиной".

"Неправильные толкования опасны. (...) Это делает правильное прочтение намерений еще более критически важным. Если обе стороны смогут смотреть друг на друга трезвыми глазами, будет возможно некоторое ограниченное сотрудничество и эффективный обмен сообщениями. Мысль о противном пугает", - заключает автор публикации.