Откупоривая бутылки шампанского в своей резиденции, Тони Блэр наверняка подумает о счастливой звезде, которая его хранит. Еще недавно казалось, что Рождество в Англии будет для него таким же сумрачным, как лондонское небо, но неожиданно к концу трудного 2003 года на него свалилось сразу три рождественских подарка: провал европейского саммита по принятию конституции Европейского союза, поимка Саддама Хусейна американскими солдатами и "сдача" Муаммаром Каддафи своего оружия массового поражения.

"Как все может измениться за один день!" - поется в песне. Если быть точным, за пятнадцать дней. В начале декабря все предвещало, что уходящий год для Тони Блэра будет самым тяжелым за всю его политическую карьеру с тех пор, как он возглавил лейбористскую партию.

Полысевший, похудевший, бледный, с дрожью в груди премьер-министр считал обрушивавшиеся на него удары: раскол европейского и британского общественного мнения по поводу Ирака; неясные перспективы коалиции на иракской земле; самоубийство Дэвида Келли; волна отставок в правительстве и его непосредственном окружении; отсутствие подвижек в вопросе о введении евро; выступление однопартийцев против реформирования системы здравоохранения, Палаты лордов и схемы финансирования университетов; активизация консервативной оппозиции; наконец, открытый конфликт с лучшим другом - Гордоном Брауном.

В Вестминстере самые смелые комментаторы уже предсказывали скорую отставку премьер-министра.

Неудача с принятием проекта Европейской конституции, который так много обсуждала еврофобская пресса в Великобритании, стала первой кислородной подушкой для Тони Блэра, которому к тому же удалось сохранить наступательный имидж в глазах своих проевропейских союзников, свалив ответственность за этот провал на Польшу и Испанию.

Поимка Саддама, хотя она не имела прямого отношения к действиям британских войск, заставила замолчать критиков Блэра, которые были вынуждены аплодировать аресту заведомо одиозной личности, и отодвинула на задний план "неудобный" вопрос об иракском оружии массового поражения.

Вишенка на пироге появилась неделю спустя. Каддафи, бывший террорист, вдруг превратившийся в устах Джека Стро в "государственного деятеля", сдался под напором экономических санкций, американских угроз и британской тайной дипломатии, дабы окончательно перестать быть международным парией.

Поскольку роль британской внешней разведки MI-6 была несомненной, весь политический класс и пресса единодушно приветствовали этот "чисто британский прием", воздав хвалу премьер-министру. Верный пудель Вашингтона стал "очень порядочным человеком", как охарактеризовал его на страницах Financial Times Доминик Моизи (потому что даже французские интеллектуалы отныне поют дифирамбы блэровскому упрямству).

Блэр уезжает "подзарядить батареи" в Египет, эту страну фараонов, куда Франсуа Миттеран предпочел совершить свой последний визит. Британскому премьеру понадобится вся его энергия, чтобы встретить 2004 год - последний перед третьими всеобщими выборами.

Ибо несмотря на то, что он в очередной раз доказал своим друзьям и своим врагам, что его запас прочности куда больше, чем предполагали, он уже не располагает тем оружием, которое у него когда-то было, и в этом плане за последние пятнадцать дней ничего не изменилось.

Январь начнется с доклада судьи Хаттона о самоубийстве Дэвида Келли, заключения которого могут в невыгодном свете представить манеру Блэра вести государственные дела.

За этим последует голосование по проекту введения для студентов университетов платы за обучение - проекта, недовольство которым столь велико, что едва ли исход голосования будет благоприятным для правительства.

Свои "шрамы" оставил и Ирак: Тони Блэр утратил былой шарм, за который ему все прощали, его улыбку сегодня воспринимают как гримасу, а его решимость - как упрямство. Дифирамбы в его адрес скоро перестанут звучать: как написала консервативная Daily Telegraph, "в январе жизнь вернется в обычное русло".