Бывшему солдату румынской армии не дают покоя воспоминания о Рождестве 1989 года, когда он и двое других солдат расстреляли Николае Чаушеску и его жену Елену, пишет The Times.

"Для христианина ужасно отнять у человека жизнь - да еще в Рождество, священный праздник", - говорит Дорин-Марьян Чирлан, один из участников расстрельной команды, расправившейся с четой Чаушеску.

Чирлан служил в элитном 64-м десантном полку Ботени, когда Румынию охватила революция 1989 года. В отличие от переворотов в Польше, ГДР, Венгрии и Чехословакии, в Румынии пролилась кровь, и часть этой крови забрызгала сапоги Чирлана.

Чирлан, которому тогда было 27 лет, находился в штабе своего полка в Ботени, в 50 км от столицы, и два вертолета прибыли за восемью добровольцами. Одним из них стал Чирлан. Что именно им придется делать, не объяснялось.

После приземления генерал Виктор Станкулеску подозвал к себе десантников и спросил: "Кто готов стрелять, поднимите руки!" Все восемь человек подняли руки. Тогда он прокричал: "Ты, ты, и ты!" - указав на Чирлана и двух других солдат.

Одному из них генерал приказал сидеть в импровизированном зале суда и стрелять в Чаушеску, если кто-то попытается ворваться и спасти его. Чирлан вместе с другим солдатом стояли на страже у выхода.

"Через дверь я слышал каждое слово, - рассказывает Чирлан корреспонденту The Times. - Я знал, что тут что-то не то. Елена жаловалась и отказывалась признавать суд. Так называемые адвокаты действовали как обвинители. Но я был солдатом, выполняющим приказы. Только потом я понял, какой это был обман".

Вердикт был зачитан через несколько часов. Чету Чаушеску приговорили к смерти. Им дали десять дней на апелляцию, но приговор должен был быть приведен в исполнение немедленно, "в духе Кафки", пишет автор статьи Роджер Бойес.

"Поставьте их к стенке, - приказал солдатам генерал Станкулеску. - Сначала его, а потом ее". Но Чаушеску не знали, что происходит, пока их не провели мимо вертолетов в другое здание. "Он взглянул мне в глаза и понял, что он умрет сейчас, а не когда-то в будущем, и заплакал, - говорит Чирлан. - Для меня был очень важен этот момент. Мне до сих пор снится в кошмарах эта сцена".

После казни (по словам Чирлана, "это был не процесс, а политическое убийство в разгар революции"), Чирлан распрощался со своей военной карьерой и стал юристом.

"Теперь я пытаюсь жить в соответствии с Библией. Но я не чувствую себя счастливым на Рождество. По всему миру христиане празднуют. Но не я. Не я", - говорит он.