Они хотели устроить ему ад. Всего 24 часа назад Европейский парламент атаковал Британию, клеймил высокомерный Альбион и его порочное стремление переделать континент по своему подобию. Не один день европейцы обвиняли Блэра в провале саммита на прошлой неделе. Вчера они предвкушали драку с главным виновником катастрофы Тони Блэром.

Но, когда он появился, они обнаружили, что слова застревают у них в горле. Увидев этого человека перед собой, они растеряли свой гнев. Возможно, их лишила дара речи аура высокого гостя, оказавшегося в Брюсселе в связи с предстоящим председательством Британии в ЕС. Не так уж часто европейским парламентариям доводится вступать в дебаты с лидером, имеющим всемирную репутацию, возможно, она их подавляла.

Это выглядело так, как если бы Том Круз согласился поучаствовать в любительском спектакле - и вся труппа забыла свои роли. "До этого все говорили: "Мы ему покажем", - заявил источник в парламенте. - Но оказалось, что показывать нечего".

Премьер-министр покорил парламентариев. Они выстроились в очередь, чтобы пожать ему руку, журналисты строчили восторженные отчеты для утренних европейских газет.

Для британских наблюдателей в этом не было ничего нового, мы видели такое уже не раз. Но легко забыть о том, как Блэр действует на аудиторию, которая встречается с ним впервые. Разговорный стиль, самокритичные ремарки и кажущиеся искренними вспышки страсти - и брюссельская публика у него в руках. Выступать в этом полукруглом зале размером со склад и через переводчиков трудно, но Блэру каким-то образом удалось добиться тишины.

Этому способствовало то, что его основная идея была ясна. Он пришел, чтобы бросить вызов, потребовать реформы Европейского союза. Если ее не будет, предупредил он, ЕС ждет "провал огромного стратегического масштаба". Его мишенью была привычная общественная модель, набор мер и правил, под защитой которых давно уже находятся трудящиеся Европы. "Что это за модель, при которой мы имеем в Европе 20 млн безработных и производительность труда ниже, чем в США; при которой Индия готовит больше ученых, чем Европа? - спросил он. - Конечно, нам нужна социально ориентированная Европа. Но социально ориентированная Европа должна быть эффективной".

Ему удалось сказать это, не настроив аудиторию против себя, благодаря тому, что он подсластил свою пилюлю двойной дозой сахара.

Во-первых, он заявил о своей проевропейской позиции, вспомнив даже, как он стал кандидатом в британский парламент от лейбористов в 1983 году, когда он заявил, что является противником политики лейбористов, направленной на выход из Европейского экономического содружества.

Он нажал на все европейские кнопки, восславив достижения Союза: "Почти 50 лет мира, 50 лет процветания. Мы должны быть благодарны за это". Выбив оружие из рук тех, кто называет его евроскептиком, он заявил: "Я верю в Европу как политический проект". Его реформаторские предложения рождены не тем, что он против ЕС, а его желанием "придать ему новые силы".

И это насущная задача. "Нам пора сверить свои действия с реальностью. Трубы трубят у городских стен. Слушаем мы ли мы их?"

Затем последовала вторая ложка сахара. Он хочет разрушить "карикатурный" образ "Британии, цепляющейся за крайности англосаксонской рыночной философии, которая бьет по беднякам и социально незащищенным группам". Нет, в Британии Блэра установлен минимальный уровень зарплаты, она защищает безработных, много тратит на здравоохранение и образование. Она является социально ориентированной моделью. "Суть в том, что мы делаем это не за счет экономики, а благодаря ее силе".

Этот аргумент давно нам знаком. Экономическая эффективность и социальная справедливость не являются альтернативами, а идут рука об руку, заявил он. От идеала, о котором они все мечтают, не надо отказываться, его следует добиваться иными средствами, адекватными "современному миру, в котором мы живем". Только при таких изменениях их общее дело "вновь обретет силу, смысл, идеализм и, вследствие этого, народную поддержку". Именно эту мысль он доводит до лейбористов: модернизация или смерть. Премьер-министр признал, что этот бой он ведет "всю свою жизнь в политике". Являясь лидером уже второе десятилетие, Блэр нашел очередную задачу - от новых лейбористов к новой Европе.

Блэр, которому удается навязывать лейбористам идеи, против которых они инстинктивно восстают, вчера точно также сумел очаровать самую враждебную из всех возможных аудиторий.

Он добился того, чего хотели его советники, "ясности без конфронтации", но достиг и большего. Он, по крайней мере, на уровне риторики превратил кризис в возможность. Меньше месяца назад ЕС зашатался, когда французы и датчане сказали "нет" конституции; на прошлой неделе закончился провалом саммит ЕС. И будущего президента Блэра жалели за то, что ему придется все это разгребать. Но каким-то образом он обернул ситуацию себе на пользу.

Его советники неустанно напоминают, что Жак Ширак останется на своем посту еще два года, а Герхард Шредер может уйти в сентябре. Блэр между тем одержал третью победу на выборах и может на время забыть, что и его время ограниченно, а теперь, в качестве президента ЕС, он получает главную роль. Представители Даунинг-стрит с просветленным взором говорят о том, что Le Monde назвала его "новым правителем Европы".

Именно так он и выглядел вчера на фоне мелких политиков, сидящих в Европарламенте.

Что ж, назовем вчерашнее выступление риторической победой. Она не неожиданна: в сфере общения Блэр превосходит всех политиков своего поколения. Что дальше? В последние недели премьер-министр обещает трансформировать не один континент, а два - сначала Африку, потом Европу. Разговоров много. Но последуют ли за ними конкретные дела? Будет ли его выступление определяющим моментом в спасении Европы или просто эффектной речью?