О дополнительных налоговых требованиях, исчисляемых миллиардами, Роберт Дадли узнал из газет. Глава российско-британского нефтяного концерна ТНК-ВР о судьбе крупнейших зарубежных инвестиций в России. Интервью

- Мистер Дадли, менее двух лет назад было создано совместное предприятие ТНК-ВР. В 90-е годы компания ВР потеряла в России много денег и, тем не менее, снова решилась прийти в Россию. Риск оправдался?

- Это было трудное объединение. Столкнулись две культуры предпринимательства. Сейчас идет процесс смешения этих культур. До сих пор я говорил, что мы на хорошем, очень хорошем пути. В 2003 году рост нефтедобычи составил 14%, в 2004 году -13, в этом году мы тоже ожидаем заметного роста на уровне от 6 до 7%. То есть мы развиваемся быстрее, чем рынок.

- В чем заключался самая большая проблема?

- Речь идет о необычных инвестициях ВР, об управлении огромной нефтяной компанией...

- То есть большим самостоятельным предприятием, располагающим колоссальными ресурсами.

- Нефтяные концерны оперируют сроками в 20-30 лет. Наши российские акционеры...

- ...олигархи Виктор Вексельберг и Михаил Фридман...

- :это предприниматели, которые в суровые 90-е годы создали ТНК. Тогда цены на нефть находились на минимуме, баррель стоил меньше 10 долларов. Экономическое давление было чрезмерным. Такая ситуация, безусловно, вынудила этих бизнесменов к быстрому принятию интуитивных решений. ВР тоже не страдает медлительностью, а анализ - ее сильная сторона. Один из крупнейших успехов ТНК-ВР заключается в том, что теперь наши российские акционеры рассматривают нефтедобычу как долгосрочный бизнес. Они видят, что прозрачность, которую мы создали, является для них благом. Кроме того, увеличивается капитализация предприятия.

- Возможны ли подобные инвестиции без политической поддержки Кремля?

- Для ВР заключение сделки с ТНК было рискованным решением. На ее проверку потребовалось 40 тысяч рабочих часов. Конечно, мы также беседовали с руководством российского государства. В любой стране нужно выяснить у правительства, найдет ли такой шаг поддержку.

- Как делается в России бизнес при президенте Владимире Путине?

- Это трудный рынок. Но если компания крупная и ты понимаешь, что существуют вещи, которые ты не должен делать, то работать можно. В России, начиная с 90-х годов, были достигнуты колоссальные успехи. Это не значит, что все обстоит наилучшим образом. Но сюда можно вкладывать деньги. Для большого концерна это, естественно, проще.

- Какое влияние оказывает на обстановку дело нефтяного концерна ЮКОС, который фактически подвергся частичной национализации?

- Следствием дела ЮКОСа стал рост неуверенности и напряженности. Люди стали осторожнее. Но мы не стали ничего менять в нашей политике. Мы продолжаем инвестировать. В 2003 году это был миллиард долларов, в 2004 году - 1,5 млрд, в этом году - 1,8 млрд долларов. Это никак не сказывается на нашей повседневной работе.

- Недавно вы получили дополнительные налоговые требования на сумму более миллиарда долларов за 2001 отчетный год. Дело ЮКОСа начиналось так же.

- Это было, прямо скажем, неожиданно. Я нахожусь в Лондоне на Российском экономическом форуме, раскрываю утром газету и читаю заголовок: "Дополнительные миллиардные налоговые требования в адрес ТНК-ВР". Неповторимое утро. На самом деле до сих пор нет никаких дополнительных налоговых требований, есть только результат проверки налоговых органов. Мы подготовили целые кипы документов, чтобы исследовать все детали. Сначала нам казалось, что все вопросы будут решены к маю или июню. Однако дело продлится дольше.

- Вы не боитесь того, что ТНК-ВР у вас отберут?

- Мы, разумеется, очень внимательно следим за обстановкой. Я ни от кого из правительства или Кремля не слышал, что ТНК-ВР повторит судьбу ЮКОСа. Я не думаю, что подобное вообще повторится еще с каким-нибудь концерном. ТНК-ВР - это пример надежности иностранных инвестиций в России. За нами наблюдают правительства и банки. И в инвестиционных компаниях говорят: "Если нанесут удар по вашей компании, это станет роковым сигналом для наших клиентов".

- Может ли Кремль полностью взять в свои руки нефтегазовый сектор?

- В российской нефтяной промышленности имеется четыре деловых модели. Во-первых: крупные государственные концерны, как "Роснефть" и "Газпром". Во-вторых: предприятия вроде "Сургутнефтегаза", тесно связанные с государством. В-третьих: независимые нефтяные компании, как "Лукойл" с миноритарным иностранным участием. В-четвертых: ТНК-ВР.

- А если остается только первая модель?

- Я считаю это возможным и не могу этого исключить. Безусловно, наблюдается прессинг со стороны государства. Тем не менее я не считаю, что государство хочет получить все.

- Как ТНК-ВР реагирует на растущую роль государства?

- Мы должны показать, что мы пришли сюда не только для того, чтобы эксплуатировать природные ресурсы. Мы должны доказать, что мы несем в эту страну прозрачность, заботимся о передаче технологий, обучаем людей, что мы нужны России.

- Вскоре в продажу, возможно, поступят некоторые активы ЮКОСа. Вероятно, это будут нефтедобывающие компании "Самаранефтегаз" и "Томскнефть", а также нефтеперегонные заводы. Заинтересована ли ТНК-ВР в их приобретении?

- У ЮКОСа мы уже приобрели пакет акций газодобывающего предприятия "Роспан". Тогда речь шла о сумме около 300 млн долларов. Мы очень осторожны в том, что касается активов ЮКОСа, но это не означает, что я исключаю возможность их приобретения.

- Каковы планы развития ТНК-ВР?

- ТНК-ВР больше не будет исключительно нефтяным концерном, его ожидает постепенная трансформация в газовую компанию - частично еще в этом десятилетии, однако в большей степени в следующем.

- Здесь вряд ли можно обойтись без государственного концерна "Газпром". Соответствует ли истине утверждение, что "Газпром" станет акционером ТНК-ВР? Говорят, что ваши российские партнеры собираются продать свои доли.

- Такая тема никогда не обсуждалась.

- В последнее время нередко можно услышать, что вам придется уступить "Газпрому" лицензию на разработку важного Ковыткинского газового месторождения в Восточной Сибири.

- Лицензия пока у нас. В России можно оспорить выдачу любой лицензии. Это обусловлено исторически: еще до начала работ вы должны представлять комплексный план освоения месторождения. Однако в нефтегазовых делах это нереально.

- Однако в будущем Кремль собирается выдавать лицензии на разработку "стратегически важных" проектов только тем предприятиям, контрольный пакет акций которых находится в руках россиян. Что это означает для ТНК-ВР?

- Наверное, должны существовать какие-то стратегические резервы, которые находятся под российским контролем. В настоящее время речь идет о шести подобных объектах. Правительство думает. Если мы не сможем принимать участие в этих тендерах, то на нет и суда нет.

- Хватит ли у России экспортных мощностей, чтобы поставлять российскую нефть на мировые рынки?

- Естественно, в системе есть несколько узких мест. Однако ТНК-ВР повезло: мы добываем нефть в основном в Восточной Сибири. Там имеется развитая инфраструктура. Мы практикуем железнодорожные перевозки, везем нефть по Волге на танкерах, пользуемся трубопроводами. ТНК-ВР экспортирует 53% добываемой ею нефти. В Европу, где нашим крупнейшим клиентом является Германия.

- Когда два года назад ВР находилась в поисках российского партнера, ее выбор сразу пал на ТНК? Или же им мог стать ЮКОС?

- ВР вела переговоры и с другими концернами.

- Вы рады, что не связались с ЮКОСом?

- (смеется) А вы как думаете?