Кастро вернулся. Не младший брат Рауль, а сам Фидель, настоящий, великий и единственный. Его уже почти забыли, а он тут как тут в своем странном спортивном костюме Adidas, белой куртке с оранжевым воротником и голубыми полосками на плечах. Пресса пишет о "знаменитом спортивном костюме", и одного этого выражения достаточно, чтобы осознать масштабы падения: некогда прославляли силу и продолжительность его речей - сегодня же внимательно рассматривают его нелепый вид. Он похож на ошарашенную сову. Впалые щеки, приоткрытый рот, глубокие морщины на лбу, всклокоченные седеющие волосы.

Почему он почти полгода прятался? Почему согласился несколько раз появиться на публике сейчас? Чтобы с уверенностью ответить на этот вопрос, нужно иметь диплом по кремленологии... Но раз Кастро на прошлой неделе провел несколько встреч подряд - с президентом Венесуэлы и своим духовным чадом Уго Чавесом и президентом Уругвая Табаре Васкесом - и разрешал себя фотографировать и снимать на камеру, значит, так надо. Можно вздохнуть спокойно.

Чтобы завершить неделю соответственным образом, он в пятницу сделал несколько заявлений для прессы. Приведем некоторые из них ради удовольствия: "Я могу много сказать, но на сегодня хватит. Не хочу надоедать, я просто живу и думаю". Как прекрасно сказано, как сильно! Чтобы постичь смысл сказанного, достаточно попробовать применить эти фразы к нему и не рассмеяться. Появляясь таким образом, Кастро занимается политикой, не осознавая, какое предательское впечатление производит его вид - старого и уставшего лидера, похожего на чучело.

Кастро, как образованному диктатору, следовало бы брать пример с Цезаря. В этом Цезарь - мэтр и педант. Недавно он вновь предстал перед нами, спустя два тысячелетия после собственного заката, благодаря мраморному бюсту. Найденная на дне Роны и поднятая на поверхность скульптура впечатляет с первого взгляда. Ни тени сомнения. "У него был, - пишет Сютон, - высокий рост, бледная кожа, хорошее телосложение, немного полноватое лицо, черные и живые глаза". Он как будто бы смотрит на нас. Когда оказываешься перед этим бюстом, спасенным из тины на правом берегу реки близ Арля, чувствуешь, что тебя рассматривает и оценивает суверен. Мы ощущаем его присутствие, нам кажется, что мы узнаем его лицо и даже прическу - прядь волос, прикрывающую злосчастную залысину. Это волшебство скульптуры, лица, запечатленного в камне. "Это точно лицо Цезаря, я его сразу же узнал, как только увидел, но это новый образ, в нем есть веризм, присущий эпохе", - заявляет археолог Люк Лонг.

Этот бюст подтверждает все наши мысли и фантазии по поводу Цезаря. Его волевой характер, его храбрость, решительность, надменность, которая ощущается при чтении "Записок о Галльской войне" - безупречного образчика прозы, будто высеченной в мраморе. Цезарь не может разочаровать. Он появляется во славе, потому что он позаботился о сохранении этого тонкого капитала, из которого создаются воспоминания о человеке.

Именно поэтому мертвые иногда живы, а живые - мертвы. Кажется, что Цезарь в своей каменной тунике еще дышит, а Кастро в своем спортивном костюме испускает дух. Франсуазе Саган с ее грустной улыбкой удается заставить забыть нас о прошедших годах и потерянном времени. С ней мы как будто все еще читаем первую фразу ее первой книги. Ее шедевра. Ощущая смешанный вкус жизни и смерти.