Барак Обама - избранный лидер США. Вслед за своими предшественниками, хотя и с меньшим правом, чем они, он претендует на роль мирового лидера. Проблема в том, что в этой роли он чувствует себя более комфортно, чем в роли президента Америки, полагает обозреватель Financial Times Кристофер Колдуэлл.

Президент Обама всегда обращается к двум аудиториям, говорится в статье. Его речь в Форте Макнейр, в которой он высказал надежду на то, что резолюция "Разрешение на применение военной силы против террористов" будет пересмотрена или вовсе отменена, - хороший тому пример. И хотя есть все основания подвергать сомнению использование американским правительством беспилотников, только 16% американцев выступают против их использования для ликвидации террористов.

То же самое с тюрьмой Гуантанамо, считает автор. Называя ее "символом того, что Америка нарушает господство закона", Обама констатирует очевидный факт. Однако он говорит о международных законах, на которые американцам по большому счету наплевать. Их гораздо больше интересует, не нарушает ли его администрация законодательство США, например, посылая налоговых инспекторов для проверки политических оппонентов.

"Нелегко найти риторику, которая одновременно привлекла бы националистов и интернационалистов, неопределившегося избирателя из Огайо и аудиторию Le Monde diplomatique", - признает журналист.

"Обама по-своему, по-американски идет по пути последнего советского лидера Михаила Горбачева", - делает вывод Колдуэлл.

"Оба пришли к власти как реформаторы, когда их страны были непопулярны за рубежом, - развивает сравнение обозреватель. - Оба были вынуждены обращаться к двум аудиториям: соотечественникам, ждущим улучшений системы, и иностранцам, уверенным, что корень зла в самой системе".

Как и Горбачеву, Обаме рано или поздно придется решить, какой "электорат" - его соотечественники или все человечество - для него важнее.

"Горбачев свой выбор сделал, - напоминает Колдуэлл. - Он стал звездой международного цикла лекций, при том что его популярность внутри страны упала".