Этот сценарий уже был успешно разыгран в прошлом году по случаю парламентских выборов, и вчера он был продублирован в отношении президентских выборов. Всемогущественный Совет Стражей, который год назад вычеркнул из списков более 2 тысяч кандидатов реформистов, вчера допустил к участию в выборах лишь шесть из более чем тысячи кандидатов на пост преемника президента Хатами. Без всяких объяснений были исключены все те, кто мог иметь какой-либо мотив для реформирования теократической иранской системы: женщины, молодежь и два основных представителя Фронта Участия (партии, родившейся для поддержки реформ Хатами) Мустафа Моин и Мохсен Мехр Ализаде.

Согласно второму акту сценария, духовный лидер Хаменеи должен был проявить чуткость к протестам реформаторов и предложить Совету Стражей пересмотреть свои решения. Так и произошло. Хаменеи, как сообщило государственное телевидение, направил в Совет письмо с просьбой пересмотреть вопрос о двух кандидатах от Фронта Участия.

В прошлом году были возвращены в списки несколько десятков кандидатов, и вполне вероятно, что то же самое произойдет и сегодня. Но, даже если Совет вернет кандидата Мустафу Моина, режим может успокоить себя, что даже один реформатор, как он, который обещает освободить политических заключенных и обязуется покончить с нарушением прав человека, может вызвать тот же энтузиазм, который привел к неожиданной победе Хатами в 1997 году. Тогда Совет недооценил Хатами и оставил его кандидатуру. В последующие восемь лет Совет систематически разрушал здание, которое пытались строить реформаторы, и когда Хатами в 2003 году представил два законопроекта, ограничивавших власть Стражей, и как следствие, самого Лидера, он подписал себе приговор: с тех пор ему разрешалось лишь торжественно открывать нефтеперерабатывающие предприятия и исполнять роль президента перед главами иностранных государств.

В этот раз сюрпризов не будет. Представление состоялось в отсутствие публики. Несколько протестных выступлений, в которых приняли участие несколько десятков студентов. Критика поступала лишь из-за рубежа, из Соединенных Штатов, где Кондолиза Райс заявила, что "глубоко потрясена" этими отменами. Иранские избиратели, увлекшиеся было политикой, поскольку думали, что исламское государство можно реформировать, уже отвернулись от режима и его инсценировок. Призыв бойкотировать выборы, с которым вчера выступили реформисты, не может поэтому упасть в более благодатную почву. Режим боится пустых избирательных участков, потому что режиму необходимо продемонстрировать зарубежью определенную степень законности. Но, как показывает опыт прошлогодних выборов, у режима имеется достаточно методов, чтобы вынудить хотя бы часть населения пойти голосовать. Вот лишь один пример: в прошлом году государственным служащим пригрозили увольнением, если они не докажут, что принимали участие в голосовании.

Все оставшиеся кандидаты принадлежат к лагерю ультраконсерваторов, абсолютно лояльных Хаменеи. Это глава полиции Калибаф, бывший лидер стражей исламской революции Резаи, бывший глава ТВ Али Лариджани и мэр Тегерана Ахмадинеджад, а также бывший председатель парламента Мехди Карруби (который записался в лагерь реформаторов, хотя никогда им не был). Но, согласно всем прогнозам и опросам, победу одержит Али Акбар Хашеми Рафсанджани, который на протяжении восьми лет был предшественником Хатами и сохранил пост во власти - президента Совета , который разбирает конфликтные ситуации между парламентом и невыборными религиозными органами.

Рафсанджани - человек на все сезоны, заинтересованный в сохранении своей власти и своего огромного состояния, слишком беспринципный, чтобы не вызывать опасений у своего соперника Хаменеи. Лидер с большей симпатией относится к консерватизму других кандидатов, чем к прагматизму Рафсанджани. Но Рафсанджани обладает качеством, которого лишены другие: он считается человеком, который может отговорить американцев, которым он уже давно предлагает "большую сделку", от интервенции в Иран.

Рафсанджани предлагает иранцам социальные и экономические реформы по "китайской модели". Но, что он предлагает в действительности, трудно сказать: никто никогда не имел возможности заглянуть в его карты.