Босоногие мужчины, образуя три концентрических круга, раскачиваются в такт песнопениям.

Раскачиваясь, мужчины притопывают, издавая гортанные первобытные звуки. Один голос, звучащий громче других, произносит различные имена Бога.

Мужчины останавливаются и движутся против часовой стрелки, сначала медленно, потом быстро. Набрав скорость, они начинают наступать на ноги внешнего круга и сближаться. Три круга превращаются в вертящийся клубок.

Клубок останавливается. Он снова раскрывается. Притопы возобновляются, сначала тихо, потом громче. Многие впадают в транс. Воздух вокруг гудит. Деревянный пол сотрясается. Мужчины поворачиваются влево и ускоряют движение в другую сторону.

Это зикр, мистический суфийский танец кавказцев и ритуал, совершаемый недалеко от центра чеченского ислама.

Здесь, в Чечне, традиционные формы религиозного самовыражения вновь становятся частью общественной жизни. Это возрождение несет смысловую нагрузку, но его последствия неизвестны.

Кремль, который поколениями беспокоило исламское влияние на Кавказе, вел борьбу с традициями суфизма, а в 1990-е годы - с небольшим числом иностранных ваххабитов, исповедующих аскетическую форму ислама, которых Москва нередко обвиняет в подстрекательстве к терактам.

Но чеченское братство суфиев не сломили ни репрессии, ни царские и сталинские ссылки, ни Кремль новейших времен.

Теперь суфизм возвращает утраченные позиции в обществе. Необычным это возрождение делает то, что суфийские ритуалы стали элементом политики пророссийских чеченцев. В зикре участвуют кадыровцы, которые занимают практически все ключевые посты в республике.

Постсоветская Россия пыталась превратить зикр в символ чеченской агрессии, объявив танец и транс ритуалом мятежников. Теперь зикр исполняют люди, на которых опирается Кремль.

Поводом для церемонии на этот раз была закладка мечети, которую назовут именем Ахмада Кадырова, поддерживанного Россией президента Чечни, убитого в 2004 году.

Мечеть, расположенная там, где раньше находился республиканский комитет КПСС, должна вытеснить прежние ассоциации. Это не только упрек в адрес коммунизма: она находится напротив руин другой, меньшей по размерам мечети, построенной сепаратистами в 1990-е годы.

Ее грандиозность призвана стать заявлением. В обширном комплексе стоимостью 20 млн долларов будут размещены религиозная школа и резиденция муфтия, заявил Амрадин Адылгериев, советник Рамзана Кадырова, прокремлевского премьера Чечни и сына убитого президента.

Мечеть сможет вместить 10 тыс. верующих. Высота ее минаретов составит 179 метров. Она будет говорить не столько о вере, сколько о власти.

В этот день мужчины танцуют. Их рубашки темнеют от пота. Их примерно 90, многие молоды. Они кажутся сильными. Но зикр нелегок. Некоторые устают и отходят в сторону. Их место занимают другие.

Топот слышен за два квартала.

Вход на стройплощадку охраняют вооруженные люди, чтобы никто из сепаратистов не принес взрывное устройство. Другие молодые люди варят в котлах большие куски мяса в чесночном бульоне, помешивая его деревянными лопатками.

У зикра несколько форм. Эта форма восходит к Кунта-Хаджи Кишиеву, пастуху, который в XIX веке отправился на Ближний Восток, вернулся в Чечню и начал обращать население в суфизм. Первоначально его последователи проповедовали мир, но со временем многие поддержали антироссийское сопротивление, и их лидера сослали. Его последователи стали носителями чеченского традиционализма и мятежного духа.

В 1991 году, когда Чечня провозгласила независимость от России, братство, давно ушедшее в подполье, снова взялось за оружие. Себастьян Смит, освещавший войну в Чечне и написавший книгу "Горы Аллаха. Политика и война на российском Кавказе", отметил, что они стали источником решимости мятежников.

На церемонии зикра, которую он видел, мужчины танцевали даже тогда, когда российский бомбардировщик на бреющем полете пронесся над их селом.

Суфии сопротивлялись наплыву ваххабитов, приехавших воевать с Россией вместе с ними, но исповедующих ту же версию ислама, что и афганские талибы.

Кадыров заявил в интервью, что надеется возродить традиции чеченского суфизма как части чеченской культуры. Он открыл дороги в Эртан, горное село, где похоронена мать Кишиева. Ее могила является местом паломничества, которое не совершалось много лет. Этой весной дороги в Эртан заполонили люди, которые пешком шли туда молиться.

Но в попытках соединить суфийские братства с правительством, которое ассоциируется с Кремлем, есть противоречия. Некоторые считают, что Кадыров манипулирует, отмечая, что национальную идентичность чеченцев не сломили даже самые жестокие репрессии, какие видел мир.

Сможет ли Кадыров контролировать эти силы, неизвестно. Сегодня зикр танцуют с одобрения властей. Но для кого?

"Кадыров хочет показать, что поддерживает традиционный чеченский ислам, - сказал Аслан Дукаев, уроженец Чечни, возглавляющий кавказскую службу "Радио Свобода". - Но суфии всегда хотели независимости Чечни и теперь посылают этот же сигнал".