Владимир Путин поднимает бокал перед залом, где сидят почетные гости и зарубежные ученые, главным образом из развивающихся стран, почти все чернокожие. Это выпускники Московского университета имени Патриса Лумумбы, переименованного в Университет дружбы народов.

Университет, созданный в 1970 году, в разгар холодной войны, для обучения студентов из Азии и Африки, был назван в честь конголезского лидера, убитого ЦРУ, и должен был прививать своим выпускникам ценности советского социализма.

Российский президент произносит тост за высшее образование, "великую традицию, всегда открытую для талантливой молодежи, вне зависимости от классов, богатства, религиозного и этнического происхождения". Аплодисменты.

"Я хочу повторить: в России вы, дорогие друзья, всегда желанные гости". Бурные аплодисменты.

На площади перед университетом 20 скинхедов пытаются осуществить очередную расистскую вылазку. Бывало, что подобные атаки заканчивались убийством. В данном случае только присутствие усиленной охраны, призванной защитить именитых гостей, а не чернокожих студентов университета, предотвращает атаку.

В стенах университета царят официальные проявления дружбы. То, что происходит на улице, не комментируют ни по горячим следам, ни позже.

Ксенофобия в России на подъеме. Российские лидеры предупреждают о лозунгах, разжигающих национальную рознь, говорят о нацистской и националистической символике, представляющей угрозу правам человека и призывающей к погромам, избиениям и убийствам.

Многие из избитых и убитых - студенты Университета дружбы народов и других вузов, оказавшиеся в безвыходном положении после краха советской системы, которая поддерживала их финансовыми средствами. Но другие - это люди, аплодирующие президенту в зале, почетные гости и дипломаты.

Негодяи со свастикой сделали своей мишенью сотрудников посольств, что вызывает озабоченность, в частности, и иностранных посланников, живущих в Москве.

В прошлом году расисты нападали на дипломатов из Мадагаскара, Кении и Мали, скинхеды атаковали жену посла Южной Африки, делавшую покупки в престижном районе, и тыкали горящими сигаретами.

"Мы не можем молча смотреть на беззаконие, царящее в Москве, мы хотим предупредить наших российских друзей, - говорит посол Швеции Свен Хирдман. - Мы не хотим, чтобы Россию считали страной, где человека могут избить или убить, если у него кожа другого цвета". Хирдман возглавил усилия по предупреждению российского правительства о масштабах кризиса, особенно подчеркивая его воздействие на африканских дипломатов.

После поддержанной правительством операции по подавлению атак скинхедов Хирдман возглавил делегацию высокого уровня, отправившуюся к министру иностранных дел Игорю Иванову с требованием обуздать насилие.

После этого визита Иванов сделал заявление, где в своей обычной манере выразил глубокую озабоченность и официозную доброжелательность. В тексте присутствовал налет странной софистики: "Мы разделяем озабоченность дипломатов атаками молодых хулиганов на иностранных граждан, угрозами в адрес посольств. Однако, учитывая сложный характер российской преступности, надо отметить, что жертвами преступников становятся не только иностранцы, но и российские граждане".

"Прав человека в России не существует. Во всяком случае, если ты чернокожий, - говорит эфиопский диссидент времен холодной войны Таделе Гербе Алемайеху. - Я видел по телевизору, как Путин говорил о правах человека, но это несерьезно. Это только слова. Мы никто".

На родине Алемайеху выступал против просоветского режима Менгисту Хайле Мариама. Когда режим пал, он вскоре попал в немилость у правительства, захватившего власть в 1991 году, и бежал в Россию, спасаясь от убийства.

В 2001 году в Москве у метро "Текстильщики" его остановили и избили милиционеры, затем его доставили в отделение милиции, где снова били и брызгали в глаза слезоточивым газом.

"Для цветных Россия как тюрьма, - говорит Алемайеху. - Никуда невозможно пойти, потому что скинхеды везде. Беда в том, что милиция ничуть не лучше".

В списках московского управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев значится около 14 тыс. перемещенных лиц, находящихся в России. Большинство - со времен СССР.

Многие из 730 африканцев приехали в советские времена как студенты из Анголы, Демократической республики Конго (ранее Заир), Эфиопии и Судана, но, закончив образование, оказались в сложной ситуации из-за гражданских войн в их странах.

Официальный статус Федеральная миграционная служба дала только шестерым. 19 африканцев имеют временный статус беженца, а 469 стоят на очереди, чтобы подать прошение. По оценкам московского управления Верховного комиссара ООН, около 96% тех, кто обращается в миграционную службу, получают отказ.

По другую сторону расовой баррикады находятся 15-20 тыс. российских скинхедов, действующих главным образом в Москве и Петербурге, утверждает Валерий Комаров, возглавляющий управление по борьбе с организованной преступностью в министерстве внутренних дел.

Увеличение количества людей, открыто объявляющих себя фашистами, более чем на 30% за пять лет считается неизбежным результатом краха советского коммунизма.

Некоторые российские скинхеды принадлежат к группировкам футбольных фанатов. Другие связаны с неонацистским движением и представляют, по словам Путина, "более серьезную угрозу стабильности в стране".

Даже если у скинхедов разные пристрастия, они едины в ненависти к иностранцам.

"Ксенофобия в России очень сильна, - говорит Абдул Кане, студент из Сенегала, участник антирасистского движения в Москве. - В советские времена люди получали очень мало информации об Африке, и это привело к возникновению предрассудков. Даже сегодня некоторые удивляются, когда узнают, что в Африке есть города. Они считают, что все живут в глиняных хижинах. Однажды меня спросили, правда ли, что африканцы приезжают в Россию удалять хвосты".

Атаки скинхедов обычно строятся по одному сценарию. 10-30 подростков собираются вместе и ищут жертву. При нападении они могут использовать тяжелые военные ботинки или бутылки, ножи и тупые предметы.

Чаще всего жертвами атак становятся мужчины в возрасте от 18 до 35 лет. Женщины нередко становятся жертвами другого рода: расизм связан со статусом России как перевалочной базы нигерийских женщин, отправляющихся на работу в европейской секс-индустрии.

Полурабское положение этих женщин, их зависимость и невежество приводят к тому, что они становятся жертвами изнасилований и других видов сексуального надругательства.

19-летняя Жаклин родилась в Петербурге, ее родители - танзанийцы. Она не беженка и не сексуальная рабыня. Она работает в одном из ночных клубов стриптизершей и проституткой. "Со мной хорошо обращаются, - говорит она. - Иногда даже особенно хорошо, потому что я не такая, как все. Понимаете, для клиентов я не совсем реальный человек. Даже для грубиянов, которые могут шлепнуть и назвать черной шлюхой".

Джулиус Тантох, которому немногим за двадцать, находится на другом конце профессиональной шкалы, но испытывает примерно то же самое. Он в буквальном смысле птица высокого полета.

Он приехал в Россию семь с половиной лет назад: правительство Камеруна отправило изучать авиацию и космонавтику в элитном вузе, Московском государственном техническом университете.

Тантох сомневается, что когда-нибудь закончит обучение: ему мешают предрассудки российского космического истеблишмента. "Сегрегация имеет место из-за того, что у чернокожих нет российского гражданства, - говорит он. - Получается, что приезжаешь, а двигаться дальше не можешь".

Тантоху знакомы и менее тонкие предрассудки. В прошлом году он лежал в больнице с множественными переломами после того, как на автобусной остановке на него налетело около 20 скинхедов с криками: "Россия для русских! Убирайся домой, черная обезьяна!"

Достоверной статистики преступлений, совершенных на расовой почве, в России нет, хотя более трех четвертей африканцев, участвовавших в опросе московской протестантской церкви, заявили, что в 2002 году подвергались физическим или словесным атакам.

Однако российская прокуратура часто рассматривает насилие против этнических меньшинств как "хулиганство", а не "разжигание межнациональной розни", наказуемое по 282-й статье Уголовного кодекса.

Город Воронеж, в советские времена закрытый для иностранцев, находится на берегах Дона, примерно на полпути между Москвой и Черным морем.

Именно здесь в 2001 году камерунского принца Кайесса Диппаха, обучающегося во всемирно известном Воронежском университете, атаковали скинхеды в шарфах с символикой местной футбольной команды.

10 лет, обучаясь в университете и не имея возможности вернуться домой, Диппах жил в общежитии для африканских студентов на окраине города и пытался вписаться в местную жизнь. Но после инцидента Диппах, которому уже 32 года, вновь задумался о своих планах.

"Когда я был в России, я каждую минуту, все 10 лет, чувствовал себя в опасности. Наконец, получив телесные повреждения, я понял, что душевная травма останется со мной, пока я не уеду из Воронежа", - говорит Диппах, вернувшийся в Камерун.

Он вспоминает день, когда пошел в воронежское отделение милиции подать жалобу на членов партии "Российское национальное единство", постоянно преследовавших африканцев.

"Сержант велел мне поднять руки, я спросил: "Почему? Я ни в чем не виноват. Я пострадавший, я гость в вашей стране и прошу у вас помощи". Один из милиционеров ударил меня в живот. Сильно, как будто я боксерская груша. Потом меня посадили под арест за то, что милиции пришлось потратить на меня время. Можете вы в это поверить? И все это время парни, которые меня избили, ходили по студенческому городку, смеялись и планировали новые выходки. В милиции со мной обращались грубо, не давали ни есть, ни пить, оскорбляли. Милиционеры, особенно сержант, были пьяны", - сказал Диппах.

Это не просто история о предрассудках. В современной постсоциалистической России к чернокожим, добившимся успеха, относятся примерно так же, как на Западе.

Поговорив с Алемайеху, я отправляюсь в престижный японский ресторан на Цветном бульваре.

Для Григория Сьятвинды, россиянина замбийского происхождения, хороший обед - это еще одно неожиданное удовольствие, сопровождающее недавно приобретенную известность. "Не думаю, что деньги меня испортят", - говорит он в ответ на вопрос о наградах, полученных им за популярную программу "Сегодня утром" на канале НТВ.

Сьятвинда является образцом современной медийной звезды. Его обаяние и легкость оценили бы на любом британском и американском телеканале. Удивительно, что Сьятвинда не единственное черное лицо на российском телевидении.

Я спрашиваю Сьятвинду, не является ли он и другие черные звезды телевидения - Елена Ханга и Антон Зайцев - чем-то вроде дяди Тома, скрывающего истинное положение дел в межрасовых отношениях.

"Я не считаю себя дядей Томом, - говорит он. - Я думаю, что являюсь ролевой моделью не только для чернокожих россиян, но и для большинства расистов, ненависть которых происходит в основном от невежества".