Уход со сцены бессменного лидера дает повод для беспокойства. С тех пор как "в седле" оказались националисты, вновь замаячила угроза войны с Абхазией

Эдуард Шеварднадзе доехал до конечной остановки в своей долгой и непростой карьере. Поверженный в очередной схватке с разношерстной оппозицией, которая борется за контроль над Грузией, он уже не будет, как в прошлом, персонажем постсоветского периода. Он больше не в фаворе у Вашингтона, и это является главной причиной падения.

Вернувшийся в Тбилиси и встреченный как спаситель и отец нации, которая, находясь во власти коллективного бреда, ранее триумфально привела к власти слабоумного по имени Звиад Гамсахурдиа, Шеварднадзе стал главой страны, разломленной на три части в результате гражданской войны, находящейся во власти настоящих банд разбойников, без экономики, без национальной армии, без демократического опыта. Ставшей независимой страны, на границе которой нависала (это самое подходящее слово) неконтролируемая Россия.

Абхазия никогда бы не начала отделение (которое она с успехом завершила), если бы ей не помогали, не вооружали, не подталкивали российские военные, которые действовали независимо и против Кремля, где сидел Борис Ельцин. Южная Осетия не отделилась бы, если бы не поддержка братьев из Осетии Северной, которые остались в составе Российской Федерации.

Грузины, немного протрезвев, обратились с призывом к Шеварднадзе в надежде, что его талант переговорщика разрубит узел и восстановит территориальное единство государства. Он долго колебался, прежде чем последовать призыву. Я сам был свидетелем его нерешительности. Он знал или, по крайней мере, представлял трудности, навстречу которым шел. Он ошибся, согласившись на этот призыв. Но и грузины ошиблись, призвав его. И у него, и у них не было другого, лучшего выбора. Такое порой случается в истории народов.

Шеварднадзе не удалось осуществить свои намерения, потому что он не нашел поддержки в Москве. Там он нашел враждебность и заговоры. Ельцин и его окружение отнюдь не намеревались вернуть Грузию под российское влияние. Из-за своей близорукости (Грузия могла бы стать по-настоящему независимой только с помощью России) они вели себя рассеянно и отчужденно. В условиях этой отчужденности активно действовали силы (главным образом из кругов военных), которые стремились постепенно восстановить этот участок Советского Союза, даже ценой разделения страны на мелкие феоды. Что и произошло.

У Шеварднадзе не было другого выбора, как обратить взор на истинных "спонсоров" развала Советского Союза - Соединенные Штаты Америки. В Вашингтоне он нашел внимательных слушателей. Там уже разрабатывали новую евроазиатскую политику, особенно учитывая потоки нефти с Каспийского моря, которые намечались в перспективе. Как доставить эти миллиарды баррелей нефти западным потребителям? Как сделать так, чтобы новая Россия не наложила на них руки, не стала снова играть стратегическую роль в регионе?

Биллу Клинтону не понадобилось много времени для того, чтобы объявить весь регион зоной первостепенных национальных интересов США.

В 1994 году Ельцин начинает войну с Чечней. Лучше возможности не придумаешь. Пока в Чечне идет война, все идеи о прокладке на Северном Кавказе новых нефтепроводов или об укреплении существующих остаются неосуществимыми. И одновременно нужно было срочно разрабатывать новые нефтяные проекты, что было также выгодно со стратегической точки зрения. Не случайно в том же 1994 году в Афганистане появились талибы, а в 1996 году захватили власть.

Грузия становилась одним из безальтернативных путей для нефтепровода. В 1999 году, в последний год пребывания у власти, Ельцину пришлось полной мерой испытать унижения и даже насмешки, когда он был вынужден бессильно смотреть на радостного Клинтона, подписавшего с турецким лидером соглашение о строительстве нефтепровода, который от Баку должен был дойти до Сейхана, на берегу Средиземного моря, по эту сторону Дарданелл, через Грузию.

Этим объясняется и поток долларов, которые Вашингтон тихо, но последовательно выделял на поддержку Шеварднадзе. Однако Клинтон и затем Буш могли лишь поддерживать на плаву пятимиллионную страну, но не могли заставить ее расти, оздоравливать экономику, воссоединяться. Американцы были щедрыми и заинтересованными друзьями, но слишком далекими.

Даже вступление в НАТО, которое фактически уже произошло, не спасло бы ситуацию. Шеварднадзе не раз пытался добиться его, хотя бы формально, однако его призывы не были услышаны. Вступление в НАТО Грузии вызвало бы бурю протеста в Кремле, в то время как никто не хотел разжигать новые конфликты.

Так Эдуард Амвросиевич оказался на середине брода. В прошлом году дело чуть не дошло до военного столкновения с Россией из-за существования коридора, который Грузия держала открытым в тылу чеченских боевиков в Панкисском ущелье. Два года назад Соединенные Штаты, в самый разгар афганской войны, направили на территорию Грузии свой первый военный контингент. Официально - для обучения грузинской армии и полиции и для того, чтобы помочь им контролировать кавказские тропы, по которым хотят антироссийские исламские боевики. Неофициально - для поддержки находящегося в шатком положении президента.

Владимир Путин выжидал, сдерживая ярость в своих спецслужбах, пока плод созреет. Парадоксально, но сейчас больше всего в сохранении у власти Шеварднадзе, по крайне мере на время, был заинтересован Кремль. С националистом Михаилом Саакашвили возобновление войны между Грузией и Абхазией будет вопросом недель. Москве придется раскрыть свои карты и выбрать, с кем ей быть, что в данный момент как никогда неудобно.

Чеченская тема также еще не закрыта. Вторая война на Кавказе серьезно нарушит равновесие в регионе. В опасности окажется и нефтепровод Баку-Сейхан. Вашингтон и Москва изучают друг друга издалека, однако находятся в тесном контакте. Российские войска стоят на границе между Грузией и Абхазией, американские морские пехотинцы размещены неподалеку.

Шеварднадзе следовало бы объяснить своим соотечественникам, что трудно быть независимыми, особенно в этом регионе мира, и что в политике друзья остаются таковыми только до тех пор, пока рассчитывают на выгоду.

Быть может, ему следовало бы очистить страну от разрушающей ее мафии. Однако это нельзя сделать без репрессивных мер, т. е. не поставив под вопрос ту слабую демократию, которая зарождалась. Наверное, можно сказать, что Шеварднадзе совершил такую же ошибку, что и Горбачев, "отпрыском" которого он был. Судьба день за днем превращала его в колосс на глиняных ногах, обреченный на то, чтобы рассыпаться.