Самую большую печаль воскресные выборы на Украине вызывают не в геополитическом, а в моральном отношении. Спустя год после грузинской революции, спустя 13 лет после бескровного развала Советского Союза и спустя 15 лет после краха Берлинской стены на Украине до сих пор правят ставленники и назначенцы. Бюрократию лишили некоторой части власти и благосостояния, которые перешли к олигархам, управляющим приватизированными предприятиями, однако вся система остается фундаментально коррумпированной. Вот почему Кучма до сих пор считает выборы чем-то революционным, и в значительной степени это вина Путина.

Жребий был брошен 5 лет назад, в канун Нового года 1999, когда Борис Ельцин ушел без предупреждения в отставку и отдал всю полноту власти в Кремле Путину. Это было не столько поражение российской демократии, сколько признание поражения, и последствия этого события оказались широкими.

До ухода Ельцина Россия, тогда еще шедшая по тернистой дороге к демократии, была гораздо более влиятельной силой на Украине, чем Европа. Затем Кремль предложил Украине более широкую версию соглашения, которое Путин предложил российским регионам: стабильность в обмен на подчинение.

Москва имеет право на то, чтобы получить от НАТО гарантии того, что непреклонное наступление НАТО в сторону Смоленска носит мирный характер. Этнические русские на Украине имеют право на то, чтобы Киев соблюдал их права.

Однако если вмешательство Путина в украинские выборы было продиктовано опасениями России за национальную безопасность, то это выдает, что Россия страдает опасной паранойей. Если это вмешательство отражает то, что Путин сам совершенно не уважает свободные и справедливые выборы, то перспективы российской демократии действительно мрачны.