Лишь очень наивный не понял смысла сигнала, посланного китайцами. Эти китайско-российские маневры "Миссия мира - 2005", имитирующие морскую блокаду прибрежной провинции Шаньдун с применением кораблей, боевых самолетов и танков-амфибий, до боли напоминает сценарий удушения Тайваня - единственную настоящую манию китайских стратегов. Официальные лица в Москве и Пекине могут сколько угодно говорить о том, что эти беспрецедентные совместные учения не направлены против "третьей стороны", но в это трудно поверить. Не более убедительно звучат слова американского министра обороны Дональда Рамсфельда, который не увидел во всем этом "ничего достойного внимания": за этим показным спокойствием скорее скрывается желание не сорвать встречу между Джорджем Бушем и Ху Цзиньтао, намеченную на 7 сентября, чем выразить то, о чем он, министр, на самом деле думает.

Красноречив и выбор места для проведения учений. Формально маневры проходят под эгидой Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) - шести государств (Китая, России, Казахстана, Узбекистана, Таджикистана и Киргизии), объединившихся в борьбе с "экстремизмом, терроризмом и сепаратизмом". ШОС родилась в обстановке вспышки радикального исламизма и межэтнической напряженности или сепаратизма в этих странах Центральной Азии, соседствующих с Китаем, который сам сталкивается с движением мусульман-уйгуров, жителей западной провинции Синьцзян. Поэтому было вполне естественно, что предыдущие совместные "антитеррористические" учения проходили сначала в Киргизии (2002), потом в Казахстане и Синьцзяне (2003). Поскольку общие границы стран ШОС находятся в Центральной Азии, театр маневров мог быть только континентальным.

Легко представить себе, как удивились наблюдатели, когда Россия и Китай объявили, что их "Миссия мира - 2005" на этот раз будет осуществляться сначала во Владивостоке, а потом в прибрежной провинции Шаньдун - то есть в зоне, имеющей весьма ограниченное стратегическое значение для их казахских, узбекских, киргизских и таджикских партнеров. И понятно почему русские долго не хотели слушать о сценарии морской блокады, который сейчас, когда идет война в Чечне, не представляет для них интереса. По крайней мере, переговоры между Пекином и Москвой о профиле этой "миссии" были тяжелыми. Изначально русские предлагали провести учения в китайской провинции Синьцзян, близкой к их военно-воздушной базе в Киргизии и соответствовавшей континентальному характеру ШОС.

"Подавление сепаратизма". Китайцы же с самого начала хотели провести их в прибрежной провинции Чжэцзян, неподалеку от Формозского (Тайваньского. - Прим. ред.) пролива - на другом конце империи с точки зрения русских, не желающих слишком глубоко втягиваться в конфликт между Китаем и Тайванем. В конечном итоге стороны сошлись в выборе на провинции Шаньдун, расположенной севернее, в большей удаленности от Тайваня. Однако Шаньдун - тоже прибрежная провинция, а это значит, что китайская концепция одержала верх.

Таким образом, "Миссия мира - 2005" доказывает (если это еще нужно доказывать), что Тайвань в глазах Пекина является гораздо более серьезной угрозой, чем пресловутая угроза мусульманского сепаратизма в Синьцзяне, которую официальная пропаганда искусственно раздула, чтобы все поверили: Китаю тоже угрожает "международный терроризм", связанный с "Аль-Каидой". И если уйгурских активистов заставили замолчать с помощью безжалостных репрессий, тайванские сторонники независимости, находящиеся у власти в Тайбэе, продолжают подпитывать центробежные тенденции, удаляющие остров от континента.

Конечно, они остерегаются официально провозглашать независимость: такой шаг неминуемо привел бы к китайской военной интервенции. Однако пересмотр статуса острова, которым они заняты, все больше осложняет воссоединение, рассматриваемое китайским режимом чуть ли не как святой патриотический долг. Пекин опасается, что островные власти собираются громко топнуть ногой перед самыми Олимпийскими играми, которые пройдут в 2008 году в китайской столице. И "Миссия мира - 2005" ставит своей целью показать, что к Китайской коммунистической партии (КПК) нужно относиться всерьез, когда речь заходит о "подавлении сепаратизма".

В то же время сигнал обращен не только в сторону Формозского пролива. Он адресован Соединенным Штатам, которые китайцы пытаются убедить не спасать Формозу в случае военного кризиса. Будет ли этот призыв услышан? Скорее всего, стук сапог в Шаньдуне ободрит в США сторонников тезиса о "китайской угрозе", оживившихся в последние месяцы.

В начале 2001 года, придя в Белый дом, Джордж Буш делал воинственные заявления в адрес "стратегического конкурента", которого он увидел в зарождавшейся китайской сверхдержаве. Но после 11 сентября иерархия угроз изменилась: исламистский терроризм стал угрозой номер один, отодвинув Китай на второй план.

Отношения между Пекином и Вашингтоном даже заметно улучшились: Буш оценил предложенные китайцами услуги на поприще "борьбы с терроризмом" и их молчание во время войны в Ираке. Но, похоже, медовый месяц кончился: стремительная модернизация китайской армии и американская игра, в которой Пекин усматривает проявление антикитайской стратегии "сдерживания", усиливают взаимную подозрительность.