Основной урок российско-грузинского конфликта - в том, что НАТО нельзя расширять дальше

После двух недель конфликта в Грузии и шквала пропаганды и дебатов в европейских столицах южноосетинский кризис пошел на спад. Одним из самых ярких образов - и ловким ходом России - станет концерт всемирно известного югоосетинца Валерия Гергиева и Мариинского театра на развалинах Цхинвали, города, разрушенного грузинами.

Столь же незабываемым станет образ президента Грузии в бронежилете, прижавшегося к земле во время полета российского самолета над городом Гори. Бравада, превратившаяся в унижение, - вот метафора всей этой нелепой истории. Грузины радушны и обаятельны, но любят напыщенность и поведение мачо, лишенное смысла. В отличие от чеченцев, которые боролись с Россией на протяжении веков, грузины предпочитают угрозе войны поэзию и виноградники.

Президент Михаил Саакашвили воплощает в себе этот стиль, хотя и в его худшем проявлении - так как он служил лжи, чтобы обмануть международное общественное мнение. Он хвастался поражением. Грузию поглощали, Тбилиси был на грани оккупации, Россия использовала оружие массового поражения.

Самой большой ложью стала его попытка заретушировать тот факт, что это он спровоцировал кризис, начав артиллерийский обстрел столицы Южной Осетии, в результате которого погибли сотни местных жителей и 15 российских миротворцев. Абсурдно думать, что Россия не ответила бы тем же самым. Еще одной ложью было утверждение, что российские лидеры готовили ловушку. Фактически для них это стало такой же неожиданностью, как и для югоосетин. Первоначальная реакция русских имела все признаки поспешной импровизации - правда, когда кризис развернулся, президент Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин стали показывать нарастающую решимость использовать безрассудство Саакашвили, чтобы предотвратить насильственное возвращение Южной Осетии и Абхазии под контроль Грузии.

Саакашвили и многие его западные сторонники приводили смехотворные аналогии для разжигания кризиса - от Польши 1939 года до Венгрии 1956-го, хотя было очевидно, что югоосетины приветствуют помощь России и хотят отделиться от Грузии раз и навсегда. Более точным сравнением было Косово. Если бы лидеры Сербии вдруг стали убивать американских миротворцев, выпускать ракеты по домам мирных граждан в Приштине и штурмовать город, неужели американцы не изгнали бы захватчиков, даже если бы ООН по-прежнему считала Косово частью Сербии?

Разрушение Россией радарных станций Грузии, ее военных и морских баз и нескольких мостов с целью ослабить военную мощь страны напоминает удары НАТО по инфраструктуре Сербии 1999 года. Вместо того чтобы ограничиться Косово с целью защиты албанских граждан от этнической чистки, НАТО вторглось вглубь сербской территории. То, что сделала Россия, несоразмерно, но все равно меньше, чем то, что сделало НАТО с Сербией десятилетие назад.

Как бы то ни было, теперь Россия должна полностью вывести свои войска. Она также не должна была позволять силам Южной Осетии нападать на грузинские деревни. Войска НАТО предприняли недостаточно усилий для того, чтобы не позволить жаждущим мести албанцам мародерствовать и сжигать дома в сербских анклавах Косово, после того как оттуда вышли югославские войска. Российские войска должны были действовать более эффективно в Южной Осетии. У них было моральное превосходство, но они его быстро лишились, не сумев искоренить нарушения военной дисциплины, аналогичные тем, что имели место в Афганистане и в Чечне, а также по отношению к призывному составу в собственных рядах.

Как и на каких основаниях действовал Саакашвили, остается неясным. Рассказал ли он американцам о своих планах? Если нет, то значит, в нем еще больше горячности, чем опасалось НАТО. Если да, то одобрили ли американцы этот шаг? Дать ему зеленый свет было бы невероятной безответственностью. Если США пытались отговорить Саакашвили, а он не остановился, то его следовало бы осудить как недобросовестного союзника.

Неужели он решил, что, играя на древних антироссийских предрассудках и истерических аналогиях холодной войны, он может променять неизбежную потерю территории на ускорение процесса вступления в НАТО? Одним из самых мрачных аспектов кризиса стало то, до какой степени Маккейн проявил себя как недипломатичный "ястреб". До кризиса он называл Путина "тоталитарным диктатором" и говорил, что Россию следует исключить из G8. Когда Россия встала на защиту Южной Осетии, он потребовал, чтобы она заплатила высокую цену.

В Великобритании Дэвид Камерон проявил такую же жесткость. Гордон Браун и Дэвид Милибэнд были не намного лучше. Вместо относительной беспристрастности Николя Саркози и Ангелы Меркель, новые лейбористы последовали за линией Белого дома. Неужели это правительство не видит, что следующий потенциальный президент США, Барак Обама, проявляет большую взвешенность? Он призвал Грузию, как и Россию, к сдержанности.

Это говорит о том, что есть лишь маленький шанс на то, что США, под руководством любого президента, сделают разумную вещь, которая состоит в том, чтобы заявить, что расширение НАТО достигло своих пределов и что Грузия - или Украина - не получат приглашения в альянс.

У России не может быть права вето на вступление стран в НАТО. Так же, как ни у одной страны нет права на произвольное вступление ни в НАТО, ни в ЕС. Посмотрите на Турцию, которая была лояльным союзником НАТО на протяжении четырех десятилетий, но которой не разрешалось начинать процедуру по вступлению в ЕС до 2005 года и у которой до сих пор нет гарантий успеха. Ни Россия, ни претенденты не решают, кто вступит в клуб. Это решают его существующие члены. Что бы ни думал президент США и что бы ни ощущали традиционно антироссийски настроенные страны, такие как Польша и прибалтийские государства, есть европейские страны, которые видят опасность расширения НАТО до таких масштабов, которых основатели альянса не могли и предположить. НАТО не является всемирной организацией. В его функции не входит поиск новых членов на Кавказе и в Центральной Азии.

НАТО и Россия на данный момент бойкотируют друг друга. Но их совместная деятельность скоро возобновится, после того как западные лидеры увидят, что это был искусственный кризис, а не начало новой холодной войны или некое катастрофическое изменение международных отношений. Альянс пообещал поспособствовать восстановлению Грузии, но не поддержать ее вступление в НАТО. В этом году Франция и Германия набрались смелости, чтобы бросить вызов Вашингтону и сообщить, что Грузию приглашать слишком рано. Они были правы тогда и даже еще больше правы сейчас.