Союз Франции и России вынудил Германию во время Первой мировой войны сражаться на два фронта. Однако уже тогда сближение Парижа и Санкт-Петербурга не было единодушным: оно сталкивалось с сущностным различием двух режимов, один был монархическим и авторитарным, другой - демократическим и республиканским, пишет в L'Express Кристиан Макарян.

В 2010 году две политические системы все еще разделяет если не пропасть, то противоречия в вопросе как демократии и прав человека, так и применения силы и права народов на самоопределение. То, как русские попрали мирные соглашения с Грузией и расчленили страну, их бесконечный энергетический шантаж - главные препятствия для выработки будущего партнерства.

Россия - единственная оставшаяся в Европе империя, убежден автор статьи. Взлет Китая и неудачи Америки заставляют Москву пересматривать свои азиатские страхи и навязчивую атлантическую озабоченность. Дмитрий Медведев стал первым российским лидером, заговорившим о возможности санкций в отношении Ирана, отмечает Макарян.

Для России близость с Германией - в высшей степени выгодный путь внедрения в Европу, а связи с Францией - способ уравновесить международную изоляцию. Николя Саркози, выступающий за сближение России с Европой и ставящий ее в один ряд с Турцией, положительно оценивает возможность такой перестановки. Однако автор статьи высказывает сомнения, является ли продажа Mistral России в этом смысле наилучшим сигналом. "Какие реальные гарантии, касающиеся ее фундаментальных ценностей, может получить Европа? Любое сближение с Россией сегодня должно основываться в первую очередь на мирном императиве".