Три года назад, два судна-буксира привезли в порт Мурманск атомную подводную лодку "Курск" - судно, которое в 2000 году затонуло на дне Баренцева моря и весь экипаж которого из 118 человек погиб.

Эта подводная лодка водоизмещением 18 тысяч тонн, длиной в два раза больше, чем самолет "Боинг-747", была гордостью российского флота. "Курск" перемещался за счет энергии, которая вырабатывалась в двух ядерных реакторах, и нес на борту торпеды и крылатые ракеты. Подлодка была предназначена для борьбы с американскими авианосцами. Ее корпус, покрытый слоем резины, делал судно невидимым для гидролокаторов противника и был настолько прочным, что лодка могла остаться целой даже после столкновения с глубоководной миной.

12 августа 2000 года экипаж "Курска" успешно завершил первую часть военно-морских учений - стрельбы торпедами в Баренцевом море. Неподалеку от "Курска" находилось американское судно, которое наблюдало за учениями в Баренцевом море. Американцы ожидали, что будет еще один запуск торпед с борта "Курска", а вместо этого услышали небольшой взрыв, а затем еще один, более мощный, имеющий силу 3,5 балла по шкале Рихтера. В носовом отсеке "Курска" взорвалась торпеда.

Затем были бурные дискуссии, попытки скрыть правду, а также переложить вину за трагедию на других. Российское правительство действовало очень медленно - только спустя четыре дня, после того, как две спасательных экспедиции потерпели неудачу, оно обратилось за помощью к международному сообществу. К тому времени, как два норвежских водолаза проникли в подлодку, на ее борту никого в живых не осталось. Средства массовой информации обрушили на российские власти шквал критики, и президент Путин пообещал россиянам, что "Курск" поднимут со дна моря.

Операция по подъему лодки стала подвигом инженерной мысли, вошла в историю и была описана в книге "Подъем Курска" британского издательства Lipstick Press. В книге шаг за шагом описывается, как поврежденную подлодку, имеющую на борту ядерный реактор и ракеты, поднимали на поверхность одного из самых бурных морей в мире. К тому же, лодку поднимали на поверхность в середине октября - сезон штормов в Баренцевом море.

Шотландец Джон Ирвин работает водолазом с 1970 года. Когда затонул "Курск", Джон находился на борту на борту водолазного судна "Мао" в Северном море. В начале 2001 года компания DSND - владелец "Мао" - выиграла на конкурсе контракт на участие в работах по подъему российской подлодки, и Джону Ирвину пришлось добираться из Шотландии на свое судно, которое уже находилось в Баренцевом море, в 80 милях от Мурманска.

52-летний Ирвин работал в качестве водолаза во многих частях света, но никогда - в России. "Мы прилетели в норвежский порт Киркинес, откуда поехали в Мурманск на автобусе", - говорит он. "Мы ехали семь часов по Северу России: густые леса, военные объекты, перед которым натянуты ряды колючей проволоки и стоят часовые. Суровый край и разоренная земля. Мы проехали через город Никель, где когда-то был самый глубокий рудник по добыче никеля в мире. Теперь это пустой город-призрак, в котором - ни души. В нем нет даже травы, а деревья сломаны. Затем мы приехали в Мурманск. Этот город также производил удручающее впечатление. Там нас посадили в вертолет, и мы отправились работать".

Ирвин был одним из 75 водолазов, которые работали на "Курске". Он направлял резец, который должен был отсечь поврежденный носовой отсек от остального корпуса лодки. Затем он был должен наметить и пробить в корпусе лодки 26 отверстий, затем с понтона, который находился на поверхности моря, в эти отверстия вставлялись зажимы. С помощью стальных кабелей лодка была поднята на поверхность. Удивительно простое и вместе с тем гениальное инженерное решение.

"Подлодка "Курск" была огромной. Передняя часть лодки была вся искорежена, словно огромная челюсть шириной 10 метров перекусила лодку пополам".

По словам Джона Ирвина, работа на "Курске" была для него на удивление легкой, благодаря блестящей работе инженеров водолазам не приходилось затрачивать много физических сил. Единственное, много сил ушло на то, чтобы открыть внешний люк лодки.

Вопреки опасениям организаторов спасательной операции, погода благоприятствовала ее участникам. Но тем не менее водолазам было сложно увидеть лодку на глубине, так как ее черный цвет сливался с цветом морского дна.

Джон Ирвин не считал, что, работая на "Курске", он рискует жизнью. "Большинство торпед на борту подлодки взорвались во время трагедии в августе 2000 года. Механизм запуска ядерных ракет слишком сложен, сами по себе выстрелить они не могут. Радиационный фон в районе спасательных работ постоянно измеряли, он был в пределах нормы.

Водолазы почти не заходили внутрь подлодки. Так, Ирвин был внутри "Курска" лишь два раза, чтобы установить зажимы.

"Я считаю, помочь доставить тела затонувших моряков домой было моим долгом. Мой дядя утонул в море, его тело так и осталось в морских глубинах, и я видел, какой страшной трагедией это стало для моей семьи и родственников".

Ирвин, как и все водолазы из международной бригады, включая российских водолазов, работали по 6 часов, 23 дня подряд. Остальные 18 часов они проводили в специальном отсеке, где поддерживалось повышенное давление, на судне "Мао" - ели, отдыхали и смотрели телевизор. По окончании водолазы провели шесть дней в камере декомпрессии - обычная процедура для того, чтобы перепад давления не подействовал разрушительно на организм.

Когда "Курск" всплыл, он находился в камере декомпрессии. В то время как подлодку буксировали в Мурманск, водолаз отправился выполнять другую работу в Данию. "Я считаю участие в подъеме "Курска" высшей точкой моей карьеры, - говорит он.- Мы были очень счастливы, что погибших моряков доставят домой. Мы работали для российских матерей, жен и детей".