Свою точку зрения на события русской революции 1917 года на страницах Ouest-France высказывает журналист и писатель Жан-Франсуа Бутор.

Прошло сто лет с тех пор, как Ленин взял власть в Петрограде. Была ли это революция? - задумывается автор статьи.

"Да, это революция, но она началась в конце февраля со столь разрушительных общественных беспорядков, что некоторые солдаты, отправленные на подавление митингов, отказывались это делать. В то время никто не мог предположить заранее, что 3 марта Николай II отречется от престола. Ленин находился в Швейцарии. Было назначено Временное правительство, однако оно не проявило себя на высоте в ответ на возникший вызов. В октябре власть можно было практически подобрать с земли, что и сделали большевики с помощью умелого Ленина, который в апреле вернулся из долгой ссылки", - пишет Бутор.

"Нет, это не революция, так как Октябрь не является восстанием пролетарских масс, как это представлял себе Карл Маркс, по мнению которого коммунизм должен был возникнуть в промышленно развитых странах, где господствовал капитализм: во Франции, в Англии или в Германии... Россия, несмотря на истинный скачок модернизации в начале века, оставалась аграрной страной", - размышляет писатель.

"Продолжение нам известно. Подавление мятежа матросов в Кронштадте, выступавших за Советы без коммунистов. "Военный коммунизм", затем вращение педалей в обратную сторону, НЭП (новая экономическая политика), чтобы спасти страну от банкротства", - напоминает автор.

"Сталин, "раскулачивание" и чистки. Потом победа над "фашистами" в "Великой Отечественной войне" (1941-1945) и закабаление Центральной Европы", - продолжает он.

Наконец, долгое угасание "реального социализма", вплоть до развала СССР в 1991 году. Три четверти века между двумя крушениями, подводит итог Бутор.

Между тем коммунистическая мечта, овладевшая Лениным, выжила, отмечает автор. Однако с тех пор она испытала немало громких разладов и изобличений. Историк Франсуа Фюре, являвшийся членом Французской коммунистической партии до 1959 года, в своей книге "Прошлое одной иллюзии" определил непреодолимое влечение к власти. Это не столько господство над другими, сколько ощущение возможности оказывать воздействие на историю и возвышаться над ней.

"Несмотря на ужасы, совершенные во имя коммунизма, Октябрь символизирует два стремления, присущие человеческому достоинству: не верить в фатальность истории и отказаться увековечивать неравенство. Перефразируя Честертона, в социализме несомненно можно усмотреть "христианские добродетели, сошедшие с ума" - по правде говоря, не только христианские. Во избежание того, чтобы нас охватило безумие при неизбежном претворении в жизнь этих добродетелей, в высшей степени важно не забывать, до какой бесчеловечности нас могут довести те, кто претендует на знание кратчайших путей Революции!" - пишет Бутор.