Она одета в черное. Тихо говорит. Нежно улыбается. Кажется застенчивой. Но это не так. Всякий раз, как официант убирает тарелки, она поворачивается к нему и шепчет: "Спасибо, это было превосходно". 34-летняя Марина Литвиненко рассказывает ужасающую историю: ее муж Александр Литвиненко, российский шпион, бежавший в Англию после обличения мерзостей путинского режима, был отравлен в Лондоне 1 ноября 2007 года быстродействующей и смертельно ядовитой радиоактивной субстанцией полоний-210, подсыпанной в чай с лимоном, предложенный ему, по утверждению британской полиции, другим бывшим тайным агентом КГБ. Ужас эпизода не вяжется со спокойствием Марины. Жен шпионов представляют по-другому.

Она приехала в Мадрид для рекламы документального фильма о ее муже режиссера Андрея Некрасова, он называется "Дело Литвиненко". Она садится за стол, слушает рекомендации официанта, в результате заказывает к еде чай с лимоном (!) и начинает: "Александр в тот день выпил всего пару глотков чая. Если бы он выпил всю чашку, он бы умер той же ночью". Ее взгляд идет откуда-то из глубины, она подробно описывает ту ночь: "Саша, знал с первой минуты, что был отравлен: утром, перед тем как уехать в больницу, он сказал мне, что проснулся с чувством, что его сердце остановилось на несколько секунд. Потом он открыл окно, потому что ему не хватало воздуха".

За этим последовала запечатленная телекамерами 20-дневная агония, во время которой Литвиненко, оставшийся без волос, ощущал, как его внутренние органы разрушаются минута за минутой. "Всего за несколько часов до смерти Саши выяснили, какое вещество его убило. Еще немного - и мы бы ничего не узнали. Полоний-210 невозможно обнаружить при вскрытии, он выявляется только в живом организме. Тогда бы это было идеальное преступление".

В нескольких метрах от нас, за другим столом, сидит их 13-летний сын Анатолий, обедающий с друзьями, среди которых - режиссер документального фильма. Марина разрешает ему заказать пиццу. "Когда Саша решил бежать из России в декабре 2000 года и ехать в Лондон, где я с сыном живу и сейчас, это было неожиданно. Мы уехали почти без багажа. Ничего не подготовив. Мы не знали ни языка, ни на что мы будем жить, но я в первую очередь спрашивала себя, будет ли Анатолию хорошо не в Москве. Если Анатолию хорошо, нам двоим, Саше и мне, тоже было бы хорошо".

Потом она возвращается к своему чаю с лимоном и своей истории: "Я тоже надышалась полонием, проведя столько времени рядом с Сашей и ухаживая за ним. Пока у меня не обнаружилось никаких болезней, но мне говорили, что от этого увеличивается риск заболеть раком". Прежде чем превратиться в живой символ, Марина работала, как в Лондоне, так и в Москве, преподавательницей бальных танцев. Теперь она хотела бы вернуться к нормальной жизни, но пока, считает она, еще не время: "Мой долг - быть вдовой, сделать так, чтобы послание моего мужа, содержащееся в этом документальном фильме, услышали в мире".

Поэтому вы в черном? "Я не всегда буду такой. На самом деле, когда я иду покупать себе одежду вместе с сыном Анатолием, он выбирает для меня яркие юбки, просит надеть. Мой сын заботится обо мне: он знает, что, если у меня все будет хорошо, у него тоже все будет хорошо".