Зачем Североатлантический альянс пригласил Владимира Путина в качестве "гостя-оккупанта" на свой саммит, который пройдет в Бухаресте в апреле нынешнего года?

Неужели Путин при личном общении сможет высказаться еще яснее по таким вопросам, как возражения России против американской системы ПРО в Европе, независимость Косово и расширение НАТО, одновременно настаивая на том, что, по его мнению, ядерная программа Ирана имеет мирную направленность?

Рассмотрим самый свежий - за последние две недели - срез царствования Владимира I, покуда он меняет один титул суверена на другой - "глава государства" на "премьер-министр" (сможете ли вы вынести напряжение президентских выборов, которые пройдут в это воскресенье - надо же - без участия Путина?).

12 февраля, в тот же день, когда Путин принял приглашение НАТО, он предостерег Украину, что в случае ее вступления в этот альянс на нее могут быть нацелены российские ракеты с ядерными боеголовками. В прошлую пятницу официальный наблюдатель Путина в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, Дмитрий Рогозин, высказался в том же утешительном духе.

По словам Рогозина, если НАТО "нарушит свой мандат" в Косово либо если Европейский союз придет к единодушной позиции по этому вопросу (подразумевается: только посмейте), то "мы тоже будем вынуждены исходить из точки зрения, что для того, чтобы нас уважали, мы должны использовать грубую силу - иначе говоря, вооруженные силы".

На взгляд Дэвида Крамера, который заведует отделом Госдепартамента США по делам России, российская сторона не желает военной конфронтации из-за Косово и не пошлет войска для поддержки своего союзника - Сербии. Но Москва, отмечает Крамер, действительно хочет продемонстрировать миру свою мощь, так что именно она распаляла настроения, которые повлекли за собой нападение на посольство США в Белграде.

Так зачем же Путина пригласили? Таков ежегодный обычай, который соблюдается с 2002 года, когда был создан Совет Россия-НАТО. За истекший период Путин ни разу не принимал это приглашение.

А теперь впервые принял, и НАТО вынуждено соблюдать условность, которая больше не сочетается со все более агрессивным тоном России и ее угрозами в адрес государств-членов альянса или тех, кто желал бы в него вступить.

Путин объединил свой визит в Бухарест 2-4 апреля с приглашением в адрес Джорджа Буша - позвал его после саммита слетать в черноморский город Сочи для беседы наедине. Белый дом не признал факт такого приглашения публично, а также не предавал огласке свой ответ.

Конечно, это мудро и благоразумно - продолжать беседы со своими противниками, даже если они возобновили боевые дежурства бомбардировщиков в стиле холодной войны: полеты к Исландии или над американскими авианосцами в Японском море.

Но, судя по недавнему опыту, Путин придет в гости к Западу не для того, чтобы публично пойти на уступки.

В своей речи, произнесенной год тому назад в Мюнхене, он охарактеризовал Соединенные Штаты как крупнейшую проблему планеты. Эти нападки поразили своей брутальностью и шокировали тем, что почти не вызвали жесткой реакции со стороны хозяев конференции - а именно, Ангелы Меркель - или, кстати говоря, Белого дома.

Если тогда Путин казался сильным, а Запад - слабым, то это было не случайно: в кругу членов НАТО не существовало единодушной решимости, которая побудила бы к заявлению, что Россия стала серьезной проблемой, ростки демократии в ней задушены, а запугивание соседей или потребителей энергоносителей консолидировалось, превратившись в неизбежную закономерность.

И есть риск того, что это молчание продолжится.

В Бухаресте Путин, возможно, предпочтет более мягкий тон, но, как полагает один из аналитиков НАТО, он вновь попытается расколоть альянс по вопросу, следует ли рассматривать Украину и Грузию как кандидатов на прием.

Путин склонен думать, что на альянс удастся надавить, дабы он воздержался от этого шага, поскольку НАТО отягощено проблемами в Афганистане, а также в Косово в связи с Россией.

Этому нажиму НАТО противопоставляет небольшие по масштабу тактические меры. Повестка дня саммита выстроена таким образом, что встреча альянса с Путиным произойдет в заключительный день. Ко времени выступления Путина дискуссии о расширении НАТО и Афганистане завершатся.

Это не очень эффективный ответ на попытки Путина ограничить прерогативы НАТО. Если альянс промолчит, сложится впечатление, что этот блок цепко держится за стиль отношений, который с 2002 года постепенно растерял почти все свое реальное значение.

Желательно, чтобы вместо этого НАТО единодушно призвало Путина к ответу по двум важным проблемам помимо Косово или противоракетного щита.

1. Поставки энергоносителей. Сейчас все практически забыли, что санкт-петербургский саммит G8 в 2006 году - тот самый, который сенатор Джон Маккейн хотел бойкотировать, так как там не регулировались справедливые взаимоотношения между потребителями и поставщиками - закончился, собственно, принятием декларации, где на эту тему кое-что четко и эффективно заявлено.

Для НАТО этот вопрос приобрел самоочевидное стратегическое значение. В Бухаресте альянс мог бы расширить и укрепить формулировки, принятые в 2006 году, и убедить Путина принять их - этот знаменательный шаг поколеблет его жесткий курс в отношении поставок нефти и газа.

2. Иран. Компьютерное моделирование работы центрифуг, которые сейчас используются Ираном для обогащения урана (оно было проведено Объединенным исследовательским центром ЕС), показало: если эти устройства будут эффективны на 100%, Иран к концу нынешнего года получит уран в достаточном объеме на одну бомбу. Как сообщает Spiegel Online, из второго сценария, разработанного при условии всего лишь 25-процентной эффективности работы центрифуг, предполагается, что необходимый объем урана будет накоплен к концу 2010 года.

Многие из лидеров, которые примут участие в саммите НАТО, слышали непосредственно из уст Путина, что тот не желает, чтобы Иран обзавелся ядерным оружием. Но когда в кулуарах некоторые из лидеров спрашивали Путина, каким образом он попытается остановить ядерные амбиции Ирана, российский президент ни разу не дал четкого или обнадеживающего ответа.

Выдумки Путина продолжают опираться на его убеждение, что ничто не указывает на не совсем миролюбивый характер ядерной программы иранских мулл.

Если уж НАТО поддержало план размещения американского противоракетного щита в Польше и Чехии для охраны Европы от нападения Тегерана, то у него наверняка хватит смелости публично спросить в Бухаресте у Путина, как тот помешает созданию бомбы в Иране.

По крайней мере, этого следовало бы ожидать.

Хотя переговоры между Западом и Россией на уровне экспертов остаются необходимостью, извращенная реальность 2008 года такова, что НАТО предоставляет Путину трибуну, дабы тот выступил как задира и наверняка произнес свою первую стратегическую прощальную речь на мировой арене.

Кто-нибудь из представителей НАТО вообще готовится выйти к микрофону и изложить все так, как есть на самом деле?