Не было ни одного французского тележурналиста. Ни одного представителя Республики. Только его друзья и родственники. Вчера в церкви Св.Сергея, в маленьком островке России на улице Криме в Париже, российская община прощалась с великим диссидентом Александром Гинзбургом. Вокруг его жены Арины и двух сыновей собрались писатели, поэты и борцы за права человека. Степан, сын Александра Солженицына, специально приехал из Нью-Йорка по просьбе своего отца, который сейчас слишком слаб, чтобы приехать. Покойный был похоронен на кладбище Пер-Лашез рядом с могилой Оскара Уайльда.

Со смертью Алика Гинзбурга завершился целый этап советского диссидентского движения. Эпоха, в которой не было ничего рыцарского, но были свои рыцари. Гинзбург был одним из них. Хрупкий, легкий, веселый и приветливый, он не обладал убийственной внешностью русского богатыря. Но его хрупкость был лишь кажущейся. Умный и свободомыслящий, он осмелился выражать свое мнение в советской политической пустыне. Сначала при Хрущеве, затем при Брежневе, он заявил о себе как о строителе гражданского общества. Воспользовавшись хрущевской "оттепелью", он публиковал произведения "подрывных" поэтов. И дорого поплатился за это. В 1960 году Алика отправили в лагерь строгого режима, где он пробыл два года. Он возвращался туда еще дважды. В 1967 году - на пять лет за то, что изложил в "Белой книге" данные о процессе над диссидентами Даниелем и Синявским. Затем в 1977 году, за свою деятельность во главе Фонда Солженицына, организации оказывавшей помощь жертвам коммунистических репрессий. В 1997 году его вместе с другими четырьмя диссидентами обменяли на советских шпионов. Алик больше десяти лет своей жизни отдал ГУЛАГу. Его здоровье было подорвано. "Мне посчастливилось познакомиться с необычными людьми", - лаконично отвечал он тем, кто спрашивал, как ему удалось выжить.

Переехав во Францию, Алик не бросил своей страны. В течение 15 лет он оставался душой крупной газеты "Русская мысль". Сплотившиеся вокруг его экуменической личности, различные группы эмигрантов позабыли о своих разногласиях. Александр Гинсбург смог впервые побывать на родине лишь в 1992 году, и с тех пор он регулярно приезжал в Россию, чтобы распространять свою газету.

Приход к власти офицера ФСБ Путина и война в Чечне вызывали у него беспокойство. Гинсбург знал, что нельзя полагаться на бывших коммунистов, переквалифицировавшихся в демократы, чтобы реформировать Россию. Разве они не отказались осудить преступления прошлого? Однако он называл себя "оптимистом". "В 1992 году, -сказал он в прошлом году, - я думал, что потребуется 100 лет, чтобы наша страна стала нормальной. Моя точка зрения изменилась. Я думаю, будет достаточно 70 лет".