Удивила рли меня резкая реакция французского правительства и некоторых евреев этой страны на призыв Ариэля Шарона переехать в Израиль из-за все более участившихся проявлений антисемитизма? По правде говоря, и да, и нет. И поскольку мои читатели знают, что обычно я высказываю свое мнение ясно и решительно (порой даже слишком решительно), сегодня они имеют возможность убедиться в том, что в эти знойные летние дни я могу показаться неуверенным и колеблющимся между двумя различными позициями.

С одной стороны, что плохого в том, чтобы предложить французским евреям эмигрировать в Израиль? За приглашением Шарона стоит сионистское убеждение, что Израиль - это место, где должны жить все евреи, в лингвистической, территориальной и национальной реальности, которая принадлежит только им. Таким образом, совершенно естественно, что израильтяне приглашают своих собратьев. Подобное приглашение, которое я всегда разделял, с какой-то стороны, идеальное и практичное, обращено не только к французским евреям, которые на этом этапе оказались в центре антисемитских выходок, но и к североамериканским, южноамериканским, британским, скандинавским и швейцарским, которые живут в совершеннейшем спокойствии. За 56 лет существования еврейского государства в страну перебрались не только те, кто бежал от экономических трудностей или антисемитских преследований, но и бесчисленное множество обеспеченных и образованных выходцев из богатых стран, где они жили в мире и благополучии, но решившие жить в их еврейской общности в Израиле.

Больше оснований обосноваться здесь было у тех, кто бежал от экономических проблем и опасных ситуаций, как, например, эфиопы, прибывшие в Израиль несколько лет назад, или по причине неуверенности, связанной с антисемитскими проявлениями. Стоит на самом деле напомнить, что антисемитизм придал сильный импульс сионизму, и без него еврейское государство вряд ли бы появилось. Процесс Дрейфуса, состоявшийся во Франции в 1894 году, стал искрой, воспламенившей в голове Теодора Херзла идею создания такого государства.

Приглашение, направленное евреям диаспоры, таким образом, более чем легитимно. Лично я всегда испытываю огромную радость, когда кто-то останавливает меня на улице и говорит: "Знаете, профессор, я был на вашей конференции несколько лет назад в Чикаго, в Париже, в Цюрихе, и ваши слова укрепили во мне волю перебраться в Израиль и стать гражданином этого государства".

Но не все так просто. И здесь я бы хотел рассказать о логике, имеющейся в противоположной позиции. Призыв, с которым глава израильского правительства обратился ко всем французским евреям переехать в Израиль, действительно чревато серьезными осложнениями. Прежде всего, Шарон предполагает, что еврейское происхождение людей, к которым он обращается, является доминирующим, в то время как французское происхождение - лишь временная характеристика, которую при необходимости можно сменить. Это, возможно, справедливо, но лишь для части из них, не для всех. Многие из них, действительно считают себя прежде всего французскими гражданами, и иудаизм для них - это не что иное, как религиозный или культурный придаток с более или менее ясными и явными очертаниями.

В тот момент, когда Шарон в качестве руководителя еврейского государства обратился ко всем евреям Франции, не делая между ними никаких различий, без понимания нюансов и динамики развития событий, характеризующих современную еврейскую нацию, он грубо попрал чувства многих, кто считает себя частью французского народа, кто полностью интегрированлся в общество и в культуру до такой степени, что двое из них выдвинули свои кандидатуры на пост президента республики.

Но бесчувственность Шарона оскорбила не столько евреев Франции, сколько всю Францию. Как бы отреагировал наш премьер, если бы король Марокко обратился к израильтянам марокканского происхождения последовать призыву: "В Израиле ваши соотечественники ашкенази дискриминируют вас как в экономическом, так и в социальном плане. Почему бы вам не вернуться в страну, где вы родились и где вы жили в достатке и уважении?"

И что бы сказал Шарон, если был лидер американских евреев обратился к своим израильским собратьям с такими словами: "У вас нет никаких надежд на Ближнем Востоке. Терроризм и война не прекратятся, и арабский мир никогда не согласится с существованием еврейского государства внутри арабских земель. Так что берите свои вещи и присоединяйтесь к нам, к приятной жизни еврейской общины в плюралистической Америке".

Я убежден, что Ариэль Шарон и любой другой израильтянин вряд ли бы положительно воспринял подобные заявления. При всем уважении израильский ответ был бы категоричным: "Предоставьте нам заботу о наших гражданах. Родину и происхождение сменить непросто".

Обида французов, таким образом, вполне понятна и естественна. Это правда, в последние годы во Франции имели место проявления антисемитизма, но народ и правительство решительно настроены на борьбу с ними. И прежде, чем израильскому премьеру обращаться к французским евреям с призывом покинуть свою страну, надо предоставить естественное право французскому правительству защитить их.

Как можно уговаривать тех, считает важным жить в соответствии с укладом еврейской общины на своей родине, как жили многие другие до него и как будут жить и после него? Классический сионистский призыв еще может быть оправдан, но он не должен становиться следствием той или иной антисемитской выходки или действий французского правительства. Этот призыв может быть направлен лишь на персональном уровне, адресован евреям, заинтересованным в подобного рода диалоге с израильтянами, а не к безымянной публике, которая понимает все нюансы и противоречия еврейского происхождения.

В этой странной истории можно прийти к следующему выводу: еврейское происхождение характеризуется как сложное, меняющееся и противоречивое. И доказательством этого является то, что даже такой израильтянин, как я, настолько сумбурно изложил в одной статье противоположные мнения.