Терпимое отношение Великобритании к российской и китайской бизнес-моделям исподволь разрушает все, что осталось от либеральной демократии

Террор, наводнение, снова террор - еще не успев освоиться в должности премьер-министра, Гордон Браун продемонстрировал, что уверенно справляется с кризисами. Заявление об усилении мер безопасности, которое он сделал вчера в парламенте после попыток терактов в Лондоне и Глазго, угодило сторонникам авторитарного курса, но почти развеяло страхи приверженцев гражданских свобод - по крайней мере, на время.

После 11 сентября власти Великобритании считают, что величайшая угроза для страны - радикальный исламизм, как доморощенный, так и иноземный. Тони Блэр решал проблему своими методами - превратился в этакого "сиамского близнеца" Джорджа Буша и вместе с ним участвовал в мессианистическом столкновении цивилизаций. Браун избрал более осторожный подход, давая понять, что не очень-то стремится браться за оружие во имя распространения "либеральной демократии".

Тем не менее, как обнаружили Браун и его новый министр иностранных дел Дэвид Милибэнд, появляется новая угроза, к которой не готовились ни Великобритания, ни другие западные державы, - рост мощи и влияния России и Китая. Театром боевых действия стал лондонский Сити.

В течение последнего десятилетия Великобритания допустила, чтобы в ее столице обосновались очень многие головорезы и мошенники, по совместительству являющиеся финансистами глобального уровня. Точно так же, как в 1990-е годы мы не желали замечать, что здесь устраиваются мусульманские фундаменталисты (мы понапрасну надеялись, что, добиваясь свержения правительств в других странах, нас они не тронут), сегодня мы ведем себя аналогичным образом. И все во имя глобального капитализма.

Опасность существует в двух формах: в квазиреспектабельной и в другой, которая даже не подделывается под респектабельную. Под первой формой я понимаю поглощение ряда самых престижных в мире компаний, многие из которых имеют штаб-квартиры в Лондоне. Китай предоставляет капитал для Barclays Bank в обеспечение планируемого им приобретения нидерландского гиганта ABN Amro. Сделка совершенно нового порядка: по ее условиям, власти Китая и Сингапура получат долю в Barclays, даже если поглощение сорвется. Это лишь самое свежее и, возможно, одно из самых ярких свидетельство того, что Китай поглощает корпорации по всему миру: от 10-процентного пакета в американской частной инвестиционной компании Blackstone до покупки MG Rover фирмой Nanjing Automotive. Кроме того, китайцы цепко держатся за Wal-Mart и располагают колоссальными резервными запасами американских долларов.

Вторая форма связана с несколько иным способом экспансии. По сравнению с китайской экономика России менее диверсифицирована: богатство России держится на экспорте нефти и газа - ресурсов, на которые уже несколько лет существуют высокие рыночные цены. "Газпром", подумывая о поглощении Centrica в Великобритании, параллельно оказал давление на BP и Shell, заставив их продать контрольные пакеты акций в двух гигантских проектах в России. Найдется много других примеров ловких действий корпораций.

В ответ на такие опасения естественно было бы отмахнуться - мол, что за предубеждения? В конце концов, почему мировые богатства должны быть сосредоточены исключительно в странах, которые раньше назывались Западом, в государствах прежней "семерки"? Собственно, весь смысл глобализации состоял в том, чтобы обеспечить неограниченное перетекание капитала через государственные границы.

Но вопрос не в том, какие страны богатеют и усиливаются, вопрос - какие это системы ценностей. Движение Китая к статусу грядущей мировой сверхдержавы до сего момента идет гладко. Мало того, что транснациональные корпорации стоят в очередь за его капиталом, но Китай также теперь конвертирует эту мощь во влияние в мире, от Африки до Латинской Америки, и при этом никого против себя не восстанавливает.

В России - совсем другая история: преступность, капитализм и Кремль срослись, образовав некое вредоносное единство. Британские власти убеждены, что убийство Александра Литвиненко было только началом. Никто так и не докопается, кто отдал приказ, - было ли это сделано на самом верху, президентом Путиным лично? Те, кто знает Россию, понимают, что подобные вопросы бессмысленны. Они также осознают, что попытки экстрадиции - напрасный труд. Если бы между Великобританией и Россией существовало соглашение об экстрадиции, что сталось бы с Борисом Березовским, когда-то одним из самых могущественных деятелей Кремля, а ныне диссидентом, которого Путин считает своим врагом номер 1? Березовский и другие олигархи теперь живут здесь в роскоши, благодаря нашему до абсурда великодушному налоговому законодательству.

На прошлой неделе я ненадолго съездил в Москву и с интересом, но без удивления выслушал мнение ряда авторитетных россиян. Они полагают, что убийство Литвиненко - заслуженная кара, а Березовский и Ахмед Закаев - чеченский активист, проживающий в Лондоне в эмиграции, - тоже заслужили наказание - дескать, поделом им будет. В то же самое время некоторые из этих моих старых друзей дивятся тому, что британские власти столь снисходительно взирают на вторжение российских корпораций. За превращение Сити в "налоговую гавань" для олигархов и прочих разношерстных аферистов придется расплачиваться тем, что Лондон станет раем для гангстеров, - вот какие перспективы нас ожидают, говорят они.

И это подытоживает суть проблемы. В статье, опубликованной на прошлой неделе в New Statesman, Милибэнд изложил свое понимание внешней политики на данный момент, вскоре после прихода в Форин-офис. Он писал о новой расстановке сил в мире, требующей новых методов дипломатии. Ссылаясь на примеры Китая, Индии и России, Милибэнд предрек, что в ближайшие два десятилетия политическая, экономическая и военная мощь будут распылены сильнее, чем за предшествующее столетие с лишним. Другими словами, время гегемонии США на исходе; готовьтесь к новому мировому порядку.

А что если главную опасность представляют не "государства-неудачники", а государства, которые действуют все успешнее? Что если теперь условия игры станут диктовать Китай и Россия? Что если - как уже и происходит в некоторых развивающихся странах - китайская концепция быстрого развития, не обремененного нотациями о правах человека и демократии, выглядит более привлекательной? Тем временем лидеры так называемых развитых стран носятся по планете, подхалимствуя перед пекинскими и московскими канцеляриями. Страны, которые меньше всех жалуются, получают самые выгодные контракты. Свободный рынок эффективно и окончательно отделился от свободного общества.

Глобальная неудачная авантюра Буша и Блэра повлекла за собой ужасные последствия - подорвала последнюю опору западных идей либеральной демократии. Страны, читающие нотации об универсальных ценностях, не заслуживают того, чтобы быть услышанными, если сами они не чураются таких методов, как пытки и тайные тюрьмы спецслужб на иностранной территории. Браун и Милибэнд совершенно разумно стараются дистанцироваться от прежнего политического курса. Они правильно идентифицировали непосредственную опасность, но - если не считать изгнания горстки дипломатов и попыток говорить в жестком тоне - пока даже не начали задумываться о том, как справляться с государствами, которые устрашающе успешно закрепляются в капиталистическом мире, где всем открыты все дороги.