Мохаммед Захир Шах настроен решительно. Уже в первые дни проведения антитеррористической операции союзников в Афганистане бывший король, свергнутый в июле 1973 года, выразил желание как можно скорее вернуться на родину как "простой гражданин". После 28 с половиной лет, проведенных в изгнании в Италии, монарх, правивший страной в течение 40 лет и превративший Афганистан в конституционную демократию, готовится в свои 87 лет осуществить свою мечту. Премьер-министр Хамид Карзай и члены правительства, занимающие наиболее важные посты, прибудут Рим, чтобы сопровождать Захир Шаха в Кабул. Являясь представителем пуштунской династии Дурани, пришедшей к власти в 1747 году, бывший монарх пользуется уважением всех афганских племен, пуштунов, хазарейцев, таджиков, туркмен, киргизов или казахов.

- Ваше величество, что Вы чувствуете перед возвращением на родину?

- Это естественное чувство глубокого волнения. Мне не терпится узнать обо всех изменениях, плохих и хороших, произошедших в стране. Я также надеюсь принести утешение моему народу.

- Приехав в Кабул, что Вы сделаете в первую очередь?

- Я побываю на могиле своего отца. Ситуация еще далека от полного урегулирования. Мне известно, что правительство делает все возможное, чтобы преодолеть трудности. Я верю в Хамида Карзая, который является моим другом.

- Каким образом можно способствовать возвращению мира?

- Мной движет лишь одно чувство: моя любовь к своей стране и своему народу. Долгие годы, проведенные в изгнании, предоставили мне возможность подумать. Я хотел бы, чтобы моя страна воспользовалась опытом, который я накопил.

- Как воспринимает Вас ваш народ?

- Об этом надо спросить у народа. Я знаю, что меня зовут "baba" - дедушка. Так ласково до меня называли только одного короля - Ахмед Шаха, из династии Дурани, пришедшей к власти в XVIII веке.

- Как вы оцениваете деятельность Хамида Карзая?

- Это целеустремленный и умный человек. У него есть чувство меры. До принятия полномочий он совершил мировое турне, и везде, где он побывал, его очень хорошо принимали. Он делает то, что надо. Его усилия увенчались успехом. Я убежден, что удача его не покинет.

- Будете ли Вы созывать новую Лойя Джиргу [совещательный орган старейшин, представителей всех национальностей родовых кланов ? примечание InoPressa]?

- Дата созыва новой Лойя Джирги, несомненно, будет зависеть от ситуации. Ее созыв необходим для решения вопросов, связанных с будущим. В соответствии с достигнутыми в Бонне договоренностями, она должна быть созвана через полгода после подписания договора, которое состоялось 22 декабря прошлого года. Я должен открывать работы этого совета старейшин. После этого я уйду в сторону и не буду вмешиваться в конституционный процесс. Я предоставлю другим свободу действий. На нынешнем этапе особенно важно, чтобы между мной и Хамидом Карзаем сохранялось взаимопонимание.

- Планируете ли Вы совершить поездку по стране?

- Очень возможно. Во время своего правления я регулярно ездил по стране. Я бы хотел посетить Кандагар, древнюю историческую столицу афганского королевства, затем Мазари-Шариф, Герат и Джелалабад.

- Во время Вашего правления об Афганистане говорили как о примере демократии и этнической терпимости. Как Вы думаете, можно ли преодолеть нынешние разногласия и восстановить национальное единство?

- В эпоху моего правления дух терпимости не был чем-то показным. Я горжусь этим. Мои реформы действовали, потому что афганский народ поддерживал их. К сожалению, все изменилось с приходом советской армии в декабре 1979 года. Они сразу же попытались разделить наши племена. Я надеюсь, что с моим возвращением эти разногласия исчезнут. Они не свойственны характеру афганцев. Это иностранцы посеяли раскол.

- Что Вы думаете о талибах?

- Как о бедствии. Как о самом мрачном периоде нашей истории. Многие из них были иностранцами - пакистанцами, арабами. Среди них было мало афганцев. Они совершали чудовищные поступки. Они разрушили статуи Будды, наше историческое достояние. Это непростительное преступление.

- Надо ли судить Усаму бен Ладена в Афганистане?

- Решение этого вопроса в компетенции правительства. Лучшим решением, без всякого сомнения был бы международный суд. Или же передача его Саудовской Аравии, поскольку он является гражданином этой страны. Так всему миру будет понятно, что он не афганец. Я со своей стороны думаю, что суд должен быть беспристрастным. Его исчезновение является большой загадкой. Никому, как кажется, не известно, где он находится. Я надеюсь, что он не выжил после американских бомбардировок.

- Вы полагаете, что афганские женщины в скором будущем смогут обрести свои права?

- Я искренне на это надеюсь. Афганские женщины сопротивлялись грубым ограничениям их прав, таким как запрет на учебу или работу, или необходимость носить паранджу. Как вы знаете, именно я дал им право голосовать и работать. Афганские женщины полны идей, они активны, предприимчивы. Они умны. В мое время женщины принимали участие в политической жизни и даже могли стать членом парламента. Они, несомненно, сумеют вновь занять достойное место, но при соблюдении исламских законов.

- Как долго они еще будут носить паранджу?

- Во время моего правления афганские женщины не носили паранджу. Я предоставил им эту свободу. Паранджа не является атрибутом ислама. Скорее всего, это индуистское понятие. Ислам обязывает соблюдать приличия. Но это проявляется не в ношении паранджи.

- Представители афганской элиты воспитаны на французской культуре. Вы сами хорошо владеете нашим языком. Возможно ли сохранить связи между нашими странами?

- Афганистан всегда хорошо относился к вашей стране и к вашему языку. Большая заслуга в этом принадлежит Французской школе в Кабуле, которая способствовала распространению вашей культуры, а также вашим археологам, открывшим наше историческое достояние. Сегодня Musee Guimet посвятил нашей стране большую экспозицию. Многие коллекции, оставшиеся в Афганистане, были уничтожены талибами.

Что касается лично меня, то я прожил во Франции 20 лет. В возрасте семи лет я приехал в Париж, где мой отец был послом. Я учился в Janson de Sailly и жил в семье, глава которой был бретонским депутатом, а его супруга руководила религиозной школой. Я объездил всю Францию. Я думаю, что вашей стране еще предстоит сыграть важную роль в Афганистане. Именно поэтому следует как можно скорее открыть в нашей стране французские школы.