Решения, которые принимает Владимир Путин, привлекают внимание и мобилизуют бдительность, пишут Сириль Бре и Жан-Сильвестр Монгренье в статье, напечатанной в издании Atlantico.

Что касается военного вмешательства в Сирии, то здесь полностью проявились тактический, военный и дипломатический таланты российского президента. Спустя всего лишь три недели после начала воздушных, морских и наземных операций российские власти могут достичь поставленных военных и политических целей: благодаря размещению до пяти тысяч морских пехотинцев российская сторона способна обеспечивать безопасность морских объектов в Тартусе и военно-воздушных объектов в районе Латакии. Благодаря применению тридцати боевых самолетов и двух десятков вертолетов русские оттеснили оппозиционные режиму Башара Асада силы, угрожавшие оси Алеппо-Дамаск и слишком быстро подошедшие к побережью.

Со стратегической точки зрения, достигнутые результаты еще предстоит проанализировать: открыто поддерживая значительно ослабшего сирийского президента, русские, в конечном счете, станут препятствием на пути выхода из конфликта. Усилив шиитскую ось Дамаск-Тегеран и Багдад, они подогревают конфессиональный конфликт между суннитами и шиитами. Кроме того, активность в Сирии, в Арктике, на Балтике и на Украине может привести к ужесточению тона американской администрации. В конечном счете восстановление иранского могущества может потеснить их на южном фланге. Тактический талант проявился, но стратегическую гениальность еще надо доказать, пишут авторы статьи.

По мнению Генри Киссинджера, путинская Россия сочетает в себе определенную тактическую мощь с реальной стратегической слабостью. Это суждение отсылает к средствам и инструментам российской мощи, которые не соответствуют уровню политических амбиций Кремля. Эта оценка во многом обоснованна. Поскольку российские руководители одержимы "американскими параметрами", сравнение с Соединенными Штатами напрашивается само собой: население США в 2,5 раза больше, чем население России; американская экономика продолжает оставаться ведущей, значительно опережая китайскую экономику. США являются самой передовой военной державой, остающейся вне конкуренции. Сравнение России с Китаем также неблагоприятно, как в демографическом, так и в экономическом плане. Геополитическое партнерство между Москвой и Пекином сильно разбалансировано, и Москва выступает с серьезными заявлениями, начиная с весны 2014 года, за которыми не следуют конкретные дела, говорится в статье.

Вместе с тем, не стоит забывать о "политической" автономии и соотношении силы, которые не ограничиваются сравнением различных индексов. На ближнюю и среднюю перспективу способность использования благоприятных моментов и последовательная череда тактических ходов могут оказаться решающими. В плане соотношения сил, Путина следует воспринимать как наследника большевиков. Его видение мира создает свои рамки мысли и действий, он тяготеет к выполнению центральной задачи: восстановление российского могущества. Не стоит видеть в нем только лишь потенциал, мобилизованный на сохранение его власти, говорится в статье.

До начала украинского конфликта многие недооценивали Путина, как и его геополитические проекты, возникающие обстоятельства. Его хотели видеть своего рода мафиозным крестным отцом, озабоченным внутриполитическими вопросами, который, прежде всего, пытается поддержать равновесие между кланами, близкими к Кремлю. Совершенно очевидно, ему не удается достичь выполнения всех своих целей. Несмотря на риторику по проблемам БРИКС и нарождающихся экономик, Путин не воспользовался высокими ценами на нефть в 2000-е годы, чтобы модернизировать российскую экономику. Но мог ли он это сделать? Система власти тесно связана с "государственным монополистическим империализмом", свирепствующим в России.

Последствия действий Путина в Крыму и на Украине оказались негативными в плане позиционирования России и позитивными в том, что касается целей, поставленных российскими властями. Включение Крыма в состав РФ, а затем и действия на Донбассе подставили Россию под санкции, нанесшие ущерб финансированию экономики, и без того пострадавшей от падения цен на углеводороды. Вместе с тем, внутри страны активная внешняя политика российского президента способствовала росту его поддержки, судя по результатам опросов общественного мнения и итогов региональных выборов, пишут эксперты.

На Украине Путин рассматривал взятие Крыма как предварительную фазу более широкой акции. Он думал, что все восточные регионы тяготеют к России, и использование термина "Новороссия" было направлено на подготовку следующего этапа: "квази-государства", сателлита России, на территории областей, расположенных к востоку от Днепра. Но только треть населения Донбасса оказалась под контролем Москвы. Это позволило Киеву провести полноценные выборы и начать переходный процесс. В отличие от утверждений Москвы, Запад вел себя крайне застенчиво на Украине. Администрация Обамы отдавала предпочтение "перезагрузке" и сотрудничеству с Москвой по крупным международным вопросам, в ущерб Украине и Грузии. Влияние России в Киеве было сильным, но украинская политика Путина была направлена на раздел страны. Агрессивность в Крыму и на Донбассе привела к тому, что братский народ отвернулся от России.

Путин стремится сделать из войны на Украине "замороженный конфликт", что позволит ему консолидировать свои задачи и ослабить давление со стороны западных стран, но он намеревается сохранить возможность реактивирования этого конфликта, когда он сочтет это необходимым. Стоит отметить, что военный захват Крыма дорого обходится и будет обходиться федеральному бюджету. С апреля 2014 года потери составили 179 млрд долларов. К этому стоит прибавить то, что Москва планирует предоставить Крыму до 2017 года 700 млрд рублей. Помимо этого, стоит принять во внимание стоимость военного участия России в Сирии, а также размеры инвестиций в гражданские и военные объекты в Арктике, где Москва претендует еще на 1,2 млн кв. км. Совершенно очевидно, что амбиции превосходят имеющиеся в наличии средства, что невозможно постоянно ходить на цыпочках, говорится в статье.

Быть может, Путин силен на внутриполитической арене, но на международной арене он не воспринимается как лидер планетарного масштаба. Путин также стремится быть идеологическим лидером небольшого числа стран, выступающих против глобализации и универсализма. Правда и то, что Путин оснастил Россию инструментами пропаганды, направленной на общественное мнение зарубежных стран, он выделяет на эти нужды значительные финансовые средства. Но эти инструменты не делают Россию глобальной державой, обладающей влиянием. Если взять пример военного вмешательства России в Сирии, то эффективность этой интервенции будет определяться в военной и дипломатической сфере, в сфере большой политики, а не в области политического маркетинга, говорится в статье.