Российский президент Владимир Путин отправился в Кемп-Дэвид на встречу с президентом Джорджем Бушем. В это время в воздухе висит вопрос: что он за правитель? Автократ, реформатор или блюститель статус-кво?

Попытки оценить российского президента породили разнообразные и порой противоположные взгляды на то, что им движет. Но ключевые решения, которые он принял в последнее время, и шумиха, поднявшаяся этим летом вокруг нефтяного гиганта ЮКОС, заставляют предположить, что и сама личность господина Путина, и стиль его политики скорее ведут к деградации российской демократии и реформ, чем способствуют им.

Президент заслуживает признательности за то, что положил конец политическому дрейфу ельцинской эпохи, и за то, что сделал движение России к рыночной экономике необратимым. Налоги, земля, пенсии, административные, судебные и корпоративные реформы правительства Путина - предположим, что они воплощаются со всей серьезностью, хотя это во многом преждевременный вывод, - вызвали экономическую активность, помогли заложить основу для ощутимого экономического роста, остановили утечку капитала и способствовали росту цен на российские ресурсы. Тем не менее в большинстве сфер проводимые реформы не похожи на то, чем они должны быть, чтобы создать более либеральный рыночный порядок.

Одна из самых важных причин неуспеха заключается в том, что Путин отдает предпочтение политике, ведущей к установлению сильного государственного (в частности, президентского) контроля над экономикой и политикой. Демократия, реформы и экономический либерализм по определению предполагают распределение власти и принятия решений между различными экономическими и политическими деятелями. Путин же действует как человек, который боится "хаоса", связанного с такой диверсификацией. Ему кажется, что успех измеряется тем, насколько широкий контроль он сможет установить над страной, во главе которой стоит.

Стремление Путина к контролю хорошо задокументировано: от установления полного контроля над думскими фракциями посредством того, что центристские партии заняли места в парламенте благодаря личной поддержке очень популярного лидера, до закрытия Кремлем (официально - по финансовым соображениям) последних оставшихся в России независимых телеканалов. Это стремление распространяется и на предвыборную политику. Кремль не упустил ни одной возможности, чтобы попытаться повлиять на исход декабрьских парламентских выборов: он открыто поддерживает пропрезидентские партии и тихо препятствует популярным политическим фигурам объединяться с оппозиционными партиями вопреки закону, запрещающему вмешательство исполнительной власти в ход парламентских выборов.

В отличие от своего предшественника Бориса Ельцина, президент Путин не может миролюбиво относиться к своим потенциальным политическим оппонентам. Коренная причина конфликта с нефтяным гигантом ЮКОС кроется в печально известном сговоре власти с российскими олигархами, согласно которому было обещано, что они смогут сохранить свои приватизационные трофеи, если будут оставаться вне политики. Глава ЮКОСа Михаил Ходорковский нарушил условия сделки, заявляя о своих политических амбициях и открыто финансируя оппозиционные партии; и Путин определенно решил устроить ему показательную порку.

Пострадало от стремления Путина к контролю и развитие федерализма. К тому, что досталось в наследство от Бориса Ельцина, Путин добавил дополнительный уровень президентского представительства в регионах, его руководство несет ответственность непосредственно перед Кремлем. Он также усилил влияние центра на расходы регионов, изменив состав Совета Федерации - верхней палаты российского парламента. После изменений в Совете стали заседать не губернаторы, а их представители, на которых Кремлю гораздо легче оказывать влияние.

Кроме того, Путин усилил исполнительную власть и особенно президентскую, и так уже наделенную по российской конституции непропорционально большими полномочиями. Это было сделано путем установления правительственного контроля над СМИ и работой парламента, а также путем наращивания фактора устрашения - росту власти и влияния спецслужб, которые проникли во все слои и подразделения правительства.

Однако иногда полную сосредоточенность Путина на контроле разбавляют его усилия создать видимость общественного консенсуса. Когда губернаторы регионов выступили с протестом против реструктуризации Совета Федерации, Кремль успешно заглушил освещение кампании протеста в СМИ и использовал различные скрытые каналы для подавления недовольства губернаторов. Экономические реформы пострадали от желания президента сохранить видимость баланса и его страха перед решительными либерализирующими мерами, особенно в тех сферах, где задействованы ключевые ресурсы государства.

К примеру, на протяжении двух лет Кремль разрешал региональным политикам, олигархам и мелким инвесторам участвовать в дебатах о форме и содержании реформы электроэнергетики. Однако в итоге была принята такая программа, которая не предусматривает резких изменений и либерализации цен, зато дает олигархам возможность скупить производственные мощности в регионах за бесценок. Это решение позволяет Путину удовлетворить как потребителей электроэнергии, которые будут продолжать платить неполную стоимость, так и олигархов, которые получат новые активы по дешевке и, как предполагается, ответят на это лояльностью Кремлю и вкладами в прокремлевские кампании.

Точно так же окончились дебаты по реформе крупнейшего производителя газа "Газпрома": министр экономического развития и торговли Герман Греф со своим реформистским подходом проиграл сражение главе "Газпрома" Алексею Миллеру, требовавшему оставить все по-прежнему. Миллер получил поддержку Кремля в основном потому, что принадлежит к группе силовиков - бывших офицеров КГБ и правоохранительных органов, к которым благоволит Кремль. Именно они "окоротили" Ходорковского и ЮКОС.

Куда заведет Путин российскую экономику? Один из возможных сценариев - это все более широкое вмешательство власти в экономику с целью перераспределения финансовых потоков (путем лишения олигархов "чрезмерных" прибылей в пользу правящей бюрократии и силовиков). Это не значит, что Россия движется в направлении национализации. Создается впечатление, что главная цель Путина и силовиков - установление полного контроля над финансовыми потоками и теми, кто ими управляет, а не над ресурсами как таковыми.

Напуганная олигархия более полезна и ценна для Кремля, чем та, что лишилась своего имущества и (или) находится в ссылке. Однако этот подход не позволит Путину достичь удвоения ВВП за 10 лет, которое потребует программы энергичных либеральных реформ и ослабления бюрократии.

Некоторая доля авторитарной власти, помноженная на сбалансированный прагматизм во внутренней и внешней политике и спорадические реформы, оказалась в России эффективной. Но Россия должна иметь возможность надеяться на нечто большее. И чем больше времени уйдет на то, чтобы закрепить демократические процессы и реформы в России, тем вероятнее, что прогресс, достигнутый после краха СССР, будет подорван избыточной концентрацией власти в руках президента.