Владимир Путин предотвратил взрыв в России, используя методы, почерпнутые им из практики работы КГБ. Его план вполне логичен. Он знает, что Россия может пережить посткоммунистический период только став централизованной олигархией - или она рискует распадаться и дальше. Путин следует давней советской традиции: санкционированная государством тирания в своей наиболее эффективной форме.

После 1991 года многие бывшие аппаратчики разделили между собой лучшие куски советской экономики. В этом не было ничего противозаконного, ибо закона, препятствующего подобным маневрам, не существовало. Президент Борис Ельцин знал, что ему тоже нужен централизованный авторитаризм, чтобы выжить. Без поддержки богатых олигархов Ельцин проиграл бы выборы 1996 года коммунистам.

Коммунисты были все еще сильны и занимали ключевые позиции во власти. Они могли рассчитывать на мощную поддержку со стороны населения. Ельцин поступил весьма остроумно. Он собрал на своей стороне группу людей, предложил им стать могущественными олигархами, среди которых оказалась и его коррумпированная, впоследствии ставшая баснословно богатой, дочь, и обеспечил стабильность для своего правительства.

Некоторые из олигархов эпохи Ельцина обладают привлекательными чертами. Борис Березовский - противоречивая фигура, но мне он нравится. Он не сделал ничего, что заставило бы меня не доверять ему. Березовский был ключевым игроком при Ельцине. Он был на короткой ноге с президентом США Биллом Клинтоном, премьер-министром Великобритании Джоном Мейджором и президентом ЮАР Федериком де Клерком. Он стал самым богатым человеком в постсоветской России. Мы с ним болтали на перекрестке планеты.

Березовскому принадлежали банки, газеты, телеканалы, в определенный момент он был владельцем "Газпрома" и "Аэрофлота". Он оказывал поддержку позиции Израиля и ратовал за демократическое общество. Но Путин сделал его - как и Ходорковского - персоной нон-грата. Березовский рано почувствовал, что пахнет жареным, и отправился в добровольную ссылку в Великобританию, предоставившую ему политическое убежище.

Путин может сколько угодно науськивать своего специалиста по работе с общественностью, заместителя главы администрации Владислава Суркова, который в прошлом был протеже Ходорковского. Ему не избавиться от душка коррупции, обвинений в убийстве, осуществленном при поддержке государства, и общей ауры поведения в стиле мафии. Даже новая книга его приятеля Герхарда Шредера не уменьшит этого неприятного запаха.

Многие помнят, что я указывал на благоприятные стороны диктатуры для постсоветской России. Ельцин мог бы стать подходящим человеком, если бы частенько не находился в запое. Ельцин еще на заре карьеры почувствовал, что может стать "человеком из народа", и проявил великолепную интуицию, вовремя выдернув ковер из-под Горбачева.

Мой хороший приятель Борис Панкин, бывший министр иностранных дел СССР и член совета Global Panel, случалось, сокрушался по поводу недостатка дисциплины у Ельцина, даже возмущаясь, что Ельцин сверг Горбачева. В целом Ельцин был хорошим человеком, хотя и постоянно навеселе. Поэтому он утратил контроль, который перехватили другие.

У Путина нет таких характерно советских черт. К алкоголю он относится спокойно или вообще не пьет. Он в хорошей спортивной форме дзюдоиста. Он демонстрирует железную самодисциплину. Он умен. Он сообразителен. Он бегло говорит по-немецки. Он даже демонстрирует признаки доброй воли. Однако он не позволит чему бы то ни было помешать ему сохранять контроль в своих руках. Ни один советский лидер не оберегал личную власть так, как это делает Путин. Если он не знает, что делают его спецслужбы, то это потому, что он не хочет этого знать.

Основная проблема с постсоветской Россией - в том, что это общая свалка. Параллели проще найти на Диком Западе Америки 1850-х годов, чем в парламентских демократиях современной Европы. Путин реорганизовал структуру политических партий, сведя все к однопартийной системе. Он вывел на обочину своих политических оппонентов. Он провел в парламенте законы, позволяющие ему назначать региональных губернаторов. Он может найти духовного собрата в Уайте Эрпе - которого я, вообще-то, уважаю.

Я вспоминаю один примечательный случай в Пардубице в первые годы демократии в Чехословакии 16 лет назад. В этом городе с населением в 100 тысяч человек в 100 км от Праги стоял большой гарнизон советских войск. Их еще не отозвали домой. Я по ошибке сел не на свой автобус и оказался в компании молодых солдат, направлявшихся в гарнизон. Выйдя из автобуса, я огляделся по сторонам. На меня беззастенчиво пялились. Наконец один из молодых ребят подошел ко мне и спросил с чудовищным русским акцентом: "Американец?" "Да", - ответил я. Раздались ликующие крики.

Так началась оживленная попойка советских солдат с первым американцем, которого они видели живьем и в цвете. Больше всего мне запомнилось, как много мы в тот вечер смеялись. Мы рассказывали друг другу истории. Они показывали мне фотографии своих матерей, жен и детей. Мы даже слегка всплакнули. Я был очень тронут. Будучи детищем холодной войны и отпрыском семьи военных, я чувствовал, что будущее в хороших руках.

Сегодня ситуация в России выглядит мрачнее. Ее солдаты в Чечне, многие из них не хотят служить в армии. Заказные убийства стали обычным явлением, некоторые люди, которых я знал, были подло убиты.

Большая часть СМИ и энергетического сектора ренационализированы. НПО должны зарегистрироваться или свернуть свою деятельность. Россия продолжает скатываться все ниже в рейтинге открытых стран Transparency International.

После эпохи перестройки и гласности прошло 20 лет. Большие надежды, появившиеся тогда, звучат сейчас тихим отголоском.

Путин мог бы изменить курс, но он этого не сделает

Я надеюсь, что это сделает его преемник - если не будет слишком поздно.

Автор UPI Марк Элленбоген - председатель фонда columnist Marc S. Global Panel Foundation и президент Пражского общества. Является членом национального консультативного совета демократической партии США.