Отсутствия аргументов у главных действующих лиц в конфликте вокруг размещения компонентов системы противоракетной обороны в Польше и Чехии, запланированной американским правительством, не наблюдается: только что тегеранский режим с нескрываемой гордостью объявил об испытании новой ракеты, которая может быть оснащена ядерными боеголовками

Спор вокруг ядерной программы Ирана может в эти дни ужесточиться. Невольно подливая тем самым воду на мельницу Вашингтона, где политики как раз обосновывают необходимость создания ракетного щита угрозой, исходящей от Ирана.

В России снова заявляют, что почти у половины населения страны американские планы вызывают страх, так как люди боятся за свою безопасность. Президенту Владимиру Путину подобные опросы, естественно, на руку. Ведь они с какой-то стороны подкрепляют тезис, выдвинутый недавно на Мюнхенской конференции по безопасности, о стремлении США к мировому господству. Выражение "холодная война" уже пошло гулять по второму кругу.

Теперь в подобных дебатах даже не нужно тщательно взвешивать каждое слово. Потому что уже снят запрет с вопроса о том, действительно ли, чтобы удержать в узде так называемые государства-изгои вроде Ирана, нужна столь масштабная система противоракетной обороны. И властям в Москве не помешало бы проверить, имеет ли их недавняя полемика с США хоть что-то общее с реальностью в сфере глобальной политики безопасности.

При этом становится все более очевидным: Москва считает, что Вашингтон все сильнее ее провоцирует. Ведь совершенно понятно, что американцы с их ракетным щитом совершенно откровенно хотят надолго обосноваться как можно ближе к российским границам. И амбиции, обсуждаемые в настоящее время, это только очередной шаг в рамках стратегии, намеченной уже в середине 90-х годов.

Ее начало было положено в 1999 году расширением НАТО на Восток - на Венгрию, Польшу и Чехию. Для Москвы это было политическое поражение, ведь тем самым НАТО прочно обосновалось на территории распавшегося Варшавского договора. И тогдашнее обязательство США, страны, доминирующей в НАТО, не размещать иностранный воинский контингент в этих новых государствах-членах Альянса с самого начала не имело под собой никакой почвы. Создание же Совета Россия-НАТО как консультационного форума было для Москвы всего-навсего крохотным утешением.

Следующую красную линию, проведенную Москвой на карте Восточной Европы, западный альянс преступил в 2004 году, включив в свой состав прибалтийские государства. Для России, естественно, это было унижением, ведь НАТО распространилось даже на бывшую советскую территорию. А на саммите НАТО в Риге в ноябре прошлого года бессилие России было к тому же выставлено на всеобщее обозрение.

Однако с точки зрения новых членов НАТО это бессилие мнимое: они никогда не переставали сомневаться в том, что их стремление стать членами Альянса базируется главным образом на страхе когда-нибудь снова попасть в сети своего большого соседа. Они не принимали во внимание ничего другого, кроме тезиса бывшего генерального секретаря НАТО Манфреда Вёрнера, который говорил: "Кто в Альянсе, тот в безопасности. Кто вне его, тот подвержен опасности". Под этим углом зрения следует также оценивать их поддержку американской политики в Ираке.

Можно согласиться с тем, что Россия сейчас просто упражняется в воинствующей риторике. Громкие стенания в связи с тем, что США не провели предварительных консультаций по поводу своего ракетного щита, возможно, даже вполне правомерны. Ведь сомнения в отношении создания подобного оборонительного вала в восточной части Центральной Европы разделяют даже несколько государств-членов НАТО. Одно "но": угрозы зачастую и раньше служили препятствием в работе дипломатов и в поиске согласия. Не надо забывать, что американские амбиции пока еще находятся на бумаге. В качестве срока их реализации называется 2011 год. А к тому времени как в США, так и в России последнее слово уже будет принадлежать другим правительствам, у которых, возможно, будут иные приоритеты.