Социолог Ута Герхардт критикует американскую оккупационную политику в Ираке - и оглядывается на Германию 1945 года

Ута Герхардт (65 лет) - профессор социологии в университете Гейдельберга. Раньше она преподавала в Лондоне и Гиссене. Основной предмет ее исследования - оккупация Германии.

- Госпожа Герхардт, авторы одного американского исследования об американских интервенциях в регионах, охваченных войной или кризисом, говорят, что операция в Ираке явилась "самой честолюбивой программой по восстановлению с 1945 года". Германия в 1945 году, Ирак в 2003-м - это корректное сравнение?

- Удивительно, что сейчас войну в Ираке представляют как программу по его восстановлению. Изначально война была реакцией на уничтожение арабскими террористами башен-близнецов в Нью-Йорке. Военная коалиция заявила о следующих своих целях: нейтрализация террористов в регионе, препятствие Ираку в производстве оружия массового уничтожения и освобождение страны от диктатуры. Это даже не называлось программой восстановления.

- Но и в войне против фашистской Германии речь шла в первую очередь о том, чтобы нейтрализовать диктатора и покончить с геноцидом.

- Конечно, в обоих случаях нужно было победить диктатуру. Это счастье, что деспотическому режиму Саддама пришел конец. Но трагизм ситуации заключается в том, что США, очевидно, забыли о тех титанических усилиях, которые необходимы, чтобы построить демократию. В 1940-х годах такие усилия были предприняты. Параллельно с военными действиями во время Второй мировой войны составлялись подробные планы по восстановлению Германии. Наверное, осенью 2001 года в США никто не писал таких планов.

- Разве сначала не велась работа над планом Моргентау, который предполагал превращение Германии в аграрное государство, лишенное государственного суверенитета?

- План Моргентау был одной из конкурирующих моделей, которая не была принята. Однако в министерстве обороны США уже в 1942 году было создано отделение гражданской администрации по Германии, Японии и другим странам. Десять крупных университетов, среди них Гарвард и Принстон, разрабатывали учебные программы для офицеров будущих военных правительств в оккупированных странах.

- Чему учили офицеров, которым предстояло действовать в Германии?

- Они изучали социальную структуру общества, в частности семейную жизнь, воспитание детей, роль церкви, судебную систему. В результате появилось 500-страничное руководство, которое должен был знать каждый офицер.

- В своих действиях оккупационные силы руководствовались именно им?

- Конечно. В качестве примера можно привести образцовую защиту культурных ценностей: музеи, архивы, библиотеки сразу оказались под особой защитой. Для этого выделялись специальные подразделения - но в музеях они не квартировали. Мародерство со стороны своих солдат каралось с первого же дня, немцам грабить не давали. Американцы понимали, что во время военной смуты не исключены всевозможные ситуации.

- А шестьюдесятью годами позже, в Ираке, они об этом забыли?

- Очевидно. Там был разграблен и разрушен большой археологический музей, культурные сокровища времен Ассирии и Вавилона исчезли или были уничтожены. Я по сей день не могу этого понять. Оккупационные власти из уважения к этой великой культуре были обязаны защитить искусство от вандализма, который являлся следствием диктатуры. Культура и искусство - это гуманитарное наследие человечества. Сейчас это могло бы быть для американцев точкой соприкосновения с иракцами.

- Американцы в 1945 году вошли в Германию, преступную страну, победителями. В иракцах же они видели скорее жертв. Не потому ли оккупационные власти в Ираке в вопросах демократизации действуют менее решительно?

- Немцы в некотором роде были первыми жертвами национал-социалистов. В Германии к власти пришло преступное правительство. Лишь только во главе страны встали нацисты, они разрушили правовое государство. Преступные государства, очевидно, всегда находят людей, которые содействуют преступлениям и тех, кого можно запугать. Как поступать с такими людьми после свержения режима, это вопрос для серьезного обдумывания.

- Как американцам удалось превратить попутчиков, внутренних эмигрантов и жертвы режима в граждан демократической страны?

- Это было гигантской программой перевоспитания, которая базировалась на четырех принципах: денацификация, демилитаризация, децентрализация и декартелизация. Главной ее идеей было то, что становлению демократии более всего способствует эффективная экономическая система. Социологом, который своими идеями внес большой вклад в дело восстановления, был Тэлкотт Парсонс. Он порекомендовал для Германии систему, согласно которой на смену крупной промышленности и монополиям должны были прийти основательный средний класс, широкий спектр профессий и квалификаций. Целью было создание дифференцированной, ориентированной на экспорт экономики полной занятости, независимой от военной промышленности.

- В Германии имелся хорошо образованный средний класс - в Ираке такого нет.

- Парсонс хотел восстановить задавленный немецкий средний класс, причем не только в экономике, но также в культуре и науке. Ираку следовало бы дать разгон. Может быть, американцы должны были взять за образец Россию - процесс образования там среднего класса в течение одного десятилетия. В России после смены режима возникли бесчисленные маленькие магазинчики. По сей день там возникают новые предприятия просто потому, что среднему классу дано много возможностей для его развития.

- Но единственной экономической надеждой Ирака сейчас остается добыча нефти.

- Было бы глупо полагаться на это. Добыча нефти будет находиться под иностранным контролем, это не метод для создания в Ираке среднего класса. Однако еще не слишком поздно, чтобы гражданская администрация в Ираке прислушалась к советам социологов - как и в 1940-е годы.

- Ближневосточный план Маршалла?

- Тогда надо было бы действовать как при реализации плана Маршалла: в то время помощь в восстановлении экономики получали не зарубежные фирмы, все приходилось делать немецким предприятиям - таким образом Германия налаживала экономические связи с остальными 15 странами и шла курсом к Европейскому экономическому сообществу.

- Может ли вообще арабско-националистическая диктатура на Ближнем Востоке превратиться в плюралистическую демократию западного толка?

- Наверное, да. Интересно, насколько далеко ушли по пути демократии и мультиконфессиональности страны бывшей Югославии, когда война все разрушила. Теперь они снова борются за то, чтобы стать современными государствами с равноправными религиями. То же можно увидеть в Египте. Ислам - это старая религия. В кризисных ситуациях мусульмане склоняются к фундаментализму, но и в христианстве, случалось, преобладали фундаменталистские тенденции. Если укрепить другие силы, через образование, свободу передвижения, культуру и науку, люди распрощались бы с фундаментализмом. Для них он потерял бы свою привлекательность. Сейчас иракцы хотят идти на выборы, и это хороший знак.

- Американцы опасаются, что если выборы провести сейчас, то в результате возникнет религиозное шиитское государство.

- В Германии с 1945 года выборов не было в течение 12 лет. Тогда американцы опасались, что в случае ранних выборов люди проголосуют за авторитарные личности. Поэтому сначала прошли муниципальные выборы. Избиратели знали кандидатов лично. Когда начали функционировать муниципалитеты, можно уже было проводить выборы в окружные, а затем и земельные органы власти. Таким образом, вероятно, можно было бы организовать и самоуправление в Ираке - поднимаясь от местного до национального уровня.