Молчанию по Ираку были противопоставлены три тщательно взвешенных заявления: Тегеран не испытывает "реальной необходимости" поддерживать отношения с Соединенными Штатами, Иран не откажется от ядерных технологий "в мирных целях", и "атомные" переговоры с европейцами будут продолжены, "поскольку отвечают национальным интересам".

Конечно же, значение будут иметь факты, а на словах можно было ожидать худшего. Поскольку Тегеран уже давно не применял в отношении Америки определения "великий сатана", хомейнист Ахмади Неджад мог придумать новую версию, как он и поступил в ходе избирательной кампании. Однако после избрания он ограничился заявлением о незаинтересованности, даже не ответив на поток обвинений со стороны Вашингтона.

Намерение не отказываться от использования ядерной энергии в гражданских целях выражал даже его предшественник Хатами, и в Иране эта позиция поддерживается всеми, включая умеренных и реформаторов.

Прежде всего, существовали опасения, что при первом же поводе новый президент прервет переговоры с британцами, французами и немцами. "Всякий раз, как мы садимся с ними за стол переговоров, мы отступаем на 500 км", - сказал Ахмади Неджад накануне выборов. Но канал остается открытым, и остается лишь ждать новых встреч, чтобы узнать больше.

Принимая во внимание все выше сказанное, было бы на самом деле иллюзией думать что идеи Махмуда Ахмади Неджада изменятся за один день. Это стало понятно, когда вновь избранный президент подтвердил свое намерение "привести в соответствие с норами морали" нефтяной сектор и создавать благоприятные условия для национальных операторов. И потом, к кому обращался президент, когда говорил о своем неприятии "государственного терроризма"? Почему он промолчал об Ираке и Афганистане, и какой будет его стратегия в этих двух охваченных огнем странах, граничащих с Ираном? Существует ли стремление к компромиссу за этой полупротянутой рукой Европе?

Сначала ясность, вероятно, наступит в отношении переговоров по ядерным программам. С целью ободрения Буш снял американское вето на вступление Ирана в ВТО, европейцы представят в августе пакет дополнительных экономических стимулов, чтобы Тегеран предоставил "объективные гарантии" по лимитам и мирным характеристикам своей ядерной гонки. Захочет ли Ахмади Неджад принять договор, и можно ли ему будет верить?

Кое-кто в Европе опасается, что вероятность достижения договоренностей близка к нулю, и присутствие "ястреба" в Тегеране может придать сил тем, кто в Америке уже наметил в календаре дату "кары" Ирана после наказания саддамовского Ирака. В Израиле, кроме того, полагают, что через 6-9 месяцев иранская ядерная программа окажется на точке "невозврата" (хотя для производства боеприпасов требуются другие сроки), известно также, что доктрина безопасности Иерусалима никогда не мирилась с существованием ядерной угрозы в регионе.

Несмотря на то, что на свой первый выход Махмуд Ахмади Неджад надел линялые одежды, он рискует ускорить начало обратного отсчета, который касается всего мира. Надеемся, что он знает об этом.