Радикальная партия национал-большевиков добилась известности - и навлекла на себя гнев Кремля

Найти лидера самой преследуемой политической организации России легко. Поезжайте в его район, на промышленную окраину Москвы, и опустите стекло машины.

- Где Лимонов?

- Лимонов! Там.

Дальше, мимо заборов, по верху которых натянута колючая проволока, и за деревьями обнаруживается старый жилой дом. На неасфальтированной дороге, возле которой лежит ржавый остов машины, другой прохожий объясняет дорогу.

За тремя металлическими дверями в своем кабинете сидит Эдуард Лимонов и размышляет о результатах своей известности. Лидера радикальной Партии национал-большевиков в России знают. И в отличие от других оппозиционных политиков, он заставляет Кремль нервничать.

"Мы самая притесняемая политическая партия в России, - заявил Лимонов. - Мы гордимся этим. И немножко боимся, потому что, когда на тебя обрушивается машина репрессий, это немножко пугает".

Поначалу трудно понять, почему кто-то боится этого жилистого 62-летнего человека. Покручивая усы, он бегло говорит по-французски и по-английски, сидя среди книжных полок, на которых Шекспир и Ницше соседствуют с журналом Foreign Affairs. Бывший писатель-диссидент больше похож на ученого, чем на политика.

Результаты опросов показывают, что Лимонов не представляет угрозы на выборах: президента Владимира Путина по-прежнему поддерживает более половины россиян, и только 4% в ходе майского опроса, проведенного Фондом "Общественное мнение", выразили позитивное отношение к радикальным националистам.

Но уличные активисты стали модной тенденцией в современной России, и оппозиционные политики открыто говорят о революционном брожении в связи с президентскими выборами 2008 года.

Лимонов утверждает, что в его организации не менее 17,4 тыс. активистов, возраст которых около 20 лет. Пока они больше всего известны своими колоритными выходками: они бросают в политиков помидорами, майонезом, яйцами и гвоздиками в знак протеста против политики Путина, касающейся социальных льгот и жилья, а также избирательной реформы.

По словам Лимонова, его юные сторонники готовы к более серьезным беспорядкам в связи с приближающимися выборами.

"Мы устроим русскую революцию в классическом стиле".

Десятки милиционеров на прошлой недели неделе ворвались в офис большевиков в центре Москвы, вырезав двери автогеном и задержав всех, кто находился в помещении. Это была лишь одна из целого ряда акций.

В тюрьме находится 48 членов партии, больше, чем представителей любой крупной партии России. 39 из них ждут приговора за захват приемной президентской администрации в ходе ненасильственной акции протеста.

В среду суду предстоит решить, следует ли "ликвидировать" большевиков, запретив их деятельность как неправительственной организации. Они также не могут зарегистрироваться как политическая партия.

Лимонов намекает, что атаки загадочных убийц на членов его организации, повлекшие за собой 11 смертей, возможно, тоже связаны с их политической деятельностью. Но, с точки зрения лидера большевиков, эти проблемы только повышают престиж организации.

"Мы не уйдем, не скажем: "Вы нас запретили, и мы уходим из политики". Нет, нет, нет. Я сказал прокурору: "Слушайте, вы будете жалеть о последствиях того, что делаете. Вы выводите нас из правового поля и загоняете в подполье".

Владислав Сурков, заместитель главы президентской администрации, которого многие считают вторым наиболее могущественным человеком в России, заявил в интервью немецкому еженедельнику Der Spiegel, что большевики представляют угрозу для страны. "Эти люди представляют опасность, которую нельзя недооценивать", - сказал Сурков, назвавший движение "шовинистическим и профашистским".

Профессор Университета Калифорнии Даниэль Ранкур-Лаферьер в книге о российских националистах писал, что Лимонов хочет не допускать к борьбе за пост президента России людей недостаточно славянских кровей.

Лимонов утверждает, что его организация выступает за равенство.

"Нам нужно общество социальной справедливости", - заявил он.

Однако он отвергает предположения о попытке повторить украинскую "оранжевую революцию", опирающуюся на западные ценности.

"Мы будем делать не оранжевую, а другую революцию. Может быть, в сочетании с государственным переворотом, не знаю".