Благосостояние и социальная справедливость - основополагающие элементы новой Европы. Об этом говорит в интервью итальянской газете La Repubblica федеральный канцлер Герхард Шредер, который ведет жестокую борьбу за реформы в Германии и вместе с Тони Блэром и шведскими социалистами готовит новый манифест европейских прогрессистов. По словам канцлера, Европа должна остаться землей социальной справедливости. Но, чтобы спасти благосостояние, она должна коренным образом реформировать эту сферу. Левые силы могут возглавить проведение этих реформ. Европейская конституция, кризис в Персидском заливе, полемика и последовавшее за ней примирение с Италией стали основными темами беседы с итальянским корреспондентом в кабинете на седьмом этаже современного Bundeskanzleramt, где на самом видном месте фото супруги Дорис и автопортрет с посвящением Гюнтера Грасса.

- Господин канцлер, в Вероне были восстановлены дружественные отношения с Италией?

- Верона - красивейший город. Нас окружала неповторимая атмосфера дружбы. Я понял, насколько глубоки корни итало-германской дружбы в наших двух странах. Были неприятные моменты, но они не смогли повлиять на характер наших отношений. У меня с премьер-министром Берлускони состоялся хороший разговор, в ходе которого, мы, в основном, обсуждали европейские проблемы. Мы, немцы, и я хочу это подчеркнуть, крайне заинтересованы в успешном пребывании на посту председателя ЕС Италии. Поэтому мы хотим помочь Италии довести до конца вопрос о принятии европейской Конституции.

- Вы и итальянский премьер очень разные люди. Вы - политик по призванию, он, в первую очередь, человек, сделавший себя сам, и крупный предприниматель. Как вам удается договариваться?

- Вы правы: у нас разные биографии, это также объясняет наше различное отношение к политике. Не обязательно любить друг друга, достаточно взаимного уважения. Без всякого сомнения, я его уважаю. Я не испытываю трудностей в общении, основанном на взаимном уважении с председателем итальянского правительства. Говорят, что между политиками должны складываться дружеские отношения, но лучше не перебарщивать. Очень часто дружба между главами правительств просто невозможна: слишком много обязательств, слишком напряженная работа, различные интересы и т.д. Самое главное, чтобы отношения между народами оставались хорошими и крепкими. Но в данном смысле это не относится к Берлускони. Это человек, с которым можно поддерживать хорошие отношения: это открытый человек, любит говорить откровенно и выслушивать откровенные заявления.

- Когда вы начинали политическую карьеру вашим лозунгом было: "Мое сердце бьется слева". Но в наши дни, что означает быть левым и при этом резко сокращать расходы на социальные нужды?

- Тем не менее остается целый ряд ценностей левого движения в Европе. В первую очередь - борьба за мир. Затем - необходимость участия работающего населения в процессе принятия решений в нашем обществе. Социальная справедливость и полная реализация демократии, по моему мнению, являются неотделимыми задачами. Европа должна быть не только местом экономического взаимодействия, но и родиной социального и культурного взаимодействия. Большую важность приобрела идея объединенной Европы, как страны социальной справедливости, демократии, участия и мира.

- Многие полагают, что Тони Блэр уже не является представителем левых сил. Что вы скажете по этому поводу?

- По-моему, это совершенно неверное суждение. Всегда следует делать различия между программными позициями на съездах партии и отдельными социальными проблемами. Если посмотреть на левые правительства в Европы, а их осталось не так уж много, сразу же можно увидеть многие схожие пункты в реальной политике этих кабинетов министров, а не в программах правящих партий.

- Как левые могут убедить своих избирателей, что проведение реформ в социальной сфере необходимо, чтобы не утратить доверия с их стороны?

- Это наша первостепенная задача. Мы должны сказать народу, что сейчас мы оказались в совершенно иной ситуации, чем прежде, что обстановка на мировом экономическом рынке изменилась. Мы не хотим отказываться от социального общества, но на фоне этих перемен мы должны решить, что мы еще можем себе позволить, а что нет. Мы должны мобилизовать ресурсы для решения задач в будущем: мы должны сделать акцент на образовании, науке и технологическом прогрессе, организации детских учреждений, оказать поддержку молодым матерям и молодым семьям. Мы должны сохранить социальную справедливость и инвестировать в будущее: этой политике нет альтернативы, я в этом убежден.

- Россия хочет стать частью Европы. Эта мечта Москвы реалистична или нет?

- Подобное развитие событий на современном этапе неактуально! Я лишь могу сказать, что современный Европейский союз элементарно заинтересован в тесных отношениях с Россией, в такой же степени, как и НАТО, как в стратегическом смысле, так и в экономическом. Россия - рынок невероятной важности.

- Как можно добиться примирения с Америкой неоконсерваторов, которые выступают против идеи многополярного мира?

- Я бы не стал говорить о примирении. В отношениях между Европой и США и Германией и США меньше разногласий, чем кажется. Я выступаю за то, чтобы между нами было больше единодушия. И этот процесс уже начался. Постепенно становится все более очевидной необходимость совместной борьбы с терроризмом. Я горжусь, тем, что мы участвуем в миротворческих миссиях в Афганистане и в Косово, я рад, что американский президент высоко оценивает наши усилия. Как я заявил в Эвиане, мы должны вместе решать вопрос, кто, когда и где должен внести свой вклад в борьбу с терроризмом.

- Вы опасаетесь, что Ирак может превратиться в новый Вьетнам?

- Я не думаю, что так будет. Я полагаю, что международное сообщество заинтересовано в успехе процесса демократизации и восстановления стабильности в Ираке. Поэтому мы должны быть благодарны ООН за решение не уходить из страны после известного теракта. Европа также заинтересована в том, чтобы этот успех в Ираке устранил ряд трудностей в процессе мирного урегулирования на Ближнем Востоке.

- Отношения с Соединенными Штатами координируются с Францией или решаются на национальном уровне?

- Каждая из наших стран нуждается в хороших отношениях с Соединенными Штатами. Что касается отношений с Францией, то мы должны поддерживать их на самом высоком уровне, что отвечает интересам всей Европы.

- Вы не боитесь, что Германии придется выбирать между Парижем и Вашингтоном?

- Нет. Никто не должен навязывать подобный выбор. Отношения с этими двумя странами лежат в основе германской внешней политики.