Российский историк собирает имена и истории жертв сталинских репрессий. "Это борьба с духом времени и с государством, которое больше не хочет ничего слышать о тех репрессиях", - пишет Кристиан Нееф на страницах немецкого журнала Der Spiegel.

Речь об Анатолии Разумове, сотруднике Центрального государственного архива историко-политических документов и авторе многотомного издания "Ленинградский мартиролог", фиксирующего имена людей, погибших в Санкт-Петербурге в ходе репрессий с 1917 по 1953 год. В настоящее время работа ведется уже над 14-м томом "мартиролога".

"Пока Александр Солженицын не написал свой "Архипелаг Гулаг", нам не было ничего известно о количестве погибших. Но даже сейчас у нас нет окончательного представления о том массовом убийстве", - говорит Разумов. По его подсчетам, "между революцией 1917 года и смертью Сталина в стране погибло 50 млн человек, причем почти половина - во время революции, Гражданской войны, искусственно созданного голода и сталинского террора".

Разумов, как отмечает автор статьи, "противостоит современному духу времени и идеологическому тренду, который он не может остановить". "Так, в последнее время в России можно все чаще услышать, что число сталинских жертв было преувеличено, что репрессии затронули строго ограниченный круг людей - руководство армии, журналистов, партийных функционеров - и что эти репрессии можно оправдать", - пишет журналист, напоминая о недавнем голосовании в Москве по поводу переименования станции метро, названной в честь большевика, принимавшего участие в убийстве царской семьи. "Разумеется, многие считали, что нельзя таким образом чествовать убийцу, но большинство проголосовало за сохранение названия", - комментирует Нееф.

По словам Разумова, зачастую при ознакомлении с приговорами тех лет просто берет оторопь: слишком уж очевидна ложь. Такие же чувства он испытывал и 25 лет назад, когда начинал заниматься всем этим. "Мы думали: когда люди узнают всю правду о сталинском времени, возврата к прошлому больше никогда не будет. Господи, как же мы были наивны", - недоумевает историк.

Не далее как в ноябре, приводит пример Нееф, в московском Манеже прошла мультимедийная выставка под названием "Моя история. От великих потрясений к Великой Победе", посвященная периоду с 1914 по 1945 год. Ее организатором выступила Русская православная церковь, которая ныне превратились в нечто вроде "идеологической руки Кремля". "Эта выставка представляла собой не что иное, как экспозицию самообмана", пишет журналист: хотя на ней и были упомянуты политические репрессии, их реальный размах был преуменьшен, а ее идеологический посыл можно было заключить в формулу, что "даже в это время Родина сумела добиться великого благодаря сплоченности народа и его верности высоким моральным идеалам".

"В учебниках истории (...) должны с опорой на факты приводиться наиболее достоверные, проверенные оценки ученых с учетом наших государственных интересов", - недавно заявил министр культуры РФ Владимир Мединский, который и сам выпустил многотомник - опровержение мифов о России.

В результате, констатирует журналист, в России "исключительно государство решает, как трактовать историю". К примеру, общество "Мемориал", занимающееся периодом репрессий, было классифицировано как организация, представляющая опасность конституционному строю. Перестал получать поддержку от государства и проект "Ленинградского мартиролога" - в этом году помощники Разумова ходили по церквям Санкт-Петербурга и буквально как попрошайки собирали средства на издание книги.

"Государство хочет, чтобы мы (историки) напоминали исключительно о героических страницах истории, - признает Разумов, отмечая, что последним чиновником, посетившим Левашовскую пустошь в Санкт-Петербурге - место захоронения жертв сталинских репрессий, был первый мэр города Анатолий Собчак. - Но самое плохое в этом то, что люди не противятся - наша история неудобна и неприятна и для них самих".